– Мне казалось, Тирабелл и Цефей в курсе, – пробормотала я. – Про пуповину точно.
– Пуповина не всегда обозначает физическую близость. – Страж впился в меня пристальным взглядом. – Ты вправе отказать, но я прошу не ради себя, а ради твоего же блага.
Помедлив, я кивнула. Страж убрал руки; кожа моментально покрылась мурашками.
Я шагнула к двери, но вдруг спохватилась:
– Если спросят, что отвечать?
– Что угодно, кроме правды.
Похоже, такую страшную правду не под силу понять даже рефаитам.
Держась друг от друга на почтительном расстоянии, мы проскользнули в дверь, раздвинули пыльный занавес и спустились в зал с вытертыми креслами и ковром, где горело несколько светильников.
Тирабелл в компании трех рефаитов поджидала нас в проходе.
– Собратья Рантаны, – выступил вперед Страж, – позвольте представить вам Пейдж Махоуни. Это ей я обязан своим присутствием здесь.
Никак не отреагировав на панегирик, Тирабелл вплотную подошла к Стражу и прижалась лбом, бормоча что-то на глоссе. Ростом она почти не уступала ему. От этой картины у меня вдруг заныло сердце.
– Привет, Тирабелл, – поздоровалась я.
Та повернулась, но промолчала. Ее ладонь по-прежнему покоилась на плече Стража. На меня она смотрела, как Джексон на балаганщиков.
– Я привел сюда Пейдж, чтобы обсудить наши дела, – продолжал Страж. – У нее к нам просьба, у нас к ней тоже. Думаю, мы можем оказаться полезными друг другу.
Цефей и Плиона хранили зловещее молчание. Стоявшая между ними Тирабелл полоснула по мне взглядом.
– Странница, это Люсида Саргас, – кивнула она на незнакомку. – Одна из немногих единомышленников Рантанов.
Моя рука метнулась в карман к заветному мешочку.
– Саргас?!
– Именно. Наслышана о тебе, Пейдж Махоуни. – Выражение ее лица было не таким непроницаемым, как у остальных; в нем отчетливо проступало любопытство. – Мои собратья Саргасы рассказывают про тебя невероятные истории.
Внешне она напоминала Наширу: та же серебристо-смуглая кожа с преобладанием холодных красок, густая копна волос, правда обрезанная по плечи. В колонии все рефаитки носили длинные прически, но эта троица щеголяла короткими стрижками.
– Что за истории? – насторожилась я.
– Говорят, ты главная стервятница Лондона. Говорят, земля гниет под твоими ногами. – Люсида выразительно покосилась на мои сапоги. – Хотя непохоже.
Невероятно!
– А что говорят о тебе? – Я убрала пальцы с мешочка. – Они в курсе твоей приверженности Рантанам?
– О да. Я имела глупость открыто выступить против жестокой колонизации Первого Шиола. В результате мой дражайший кузен Гомейса объявил меня плотеотступницей и обрек на вечное ренегатство.