– Но ведь они с Гектором дружили, – возразила я.
– Поэтому ей хорошо известно, каким никчемным болваном был наш темный владыка. Факельщика она, конечно, выслушает, но заострять на этом внимание не станет. – Джексон галантно распахнул передо мной дверь. – Все будет хорошо, лапушка. Главное, не показывай им шрам.
У крыльца нас дожидался проверенный частник. Встреча должна была состояться в Хакни, в заброшенных банях, в присутствии всех участников Потустороннего совета.
– Большинство не явятся, вот увидишь, – пообещал Джекс. – Будут только представители центральных когорт. Те, что с периферии, не станут себя утруждать. На редкость ленивые мерзавцы.
Пока он разглагольствовал о том, как сильно презирает эту братию и до чего приятно, что этот негодяй Дидьен не пробился в совет, я молча кивала. На юдифионе Аббатиса была сама любезность, но с Марией Огненной обращалась жестко и властно. Такая кого угодно согнет в бараний рог. А вдруг меня заставят показать руку? Вдруг увидят злополучную метку?
Такси подкатило к II-6. Курьер с раскрытым зонтом предупредительно бросился нам навстречу. С пепельно-серых туч не прекращаясь падал дождь, в сточных канавах бурлила вода. Джекс взял меня за локоть и привлек к себе. Завидев нас, парочка ясновидцев почтительно коснулись пальцами лба.
– Все в сборе? – спросил Джекс у курьера.
– Четырнадцать участников совета уже на месте, сэр, и через полчаса должны подъехать еще.
– Как приятно повидать старых друзей! Моей подельнице еще не выпадала честь увидеться со всеми сразу.
– Они будут рады вас принять, – пообещал курьер.
Верилось с трудом. Члены Потустороннего совета вели довольно замкнутый образ жизни, свои обязанности перепоручали наемникам, а сами спокойно отсиживались в логове. Отношения между ними если и поддерживались, то исключительно деловые, без намека на крепкую дружбу, – бесконечные междоусобицы наложили на всех неизгладимый отпечаток.
Общественные бани пустовали уже добрую сотню лет. Озираясь по сторонам, курьер провел нас по ступеням и постучал в массивную дверь. Через секунду в окошке блеснули зоркие глаза.
– Пароль?
– «Нострадамус», – шепотом откликнулся наш спутник.
Дверь приоткрылась. Джекс обнял меня покрепче и увлек в полумрак. Спертый воздух отдавал гнилью. Зная лондонские порядки, не удивлюсь, если здесь разлагается труп какого-нибудь бедняги. Курьер взял у напарника фонарь и провел нас по узкому коридору в просторный, зловещего вида зал. Сводчатые потолки были украшены прямоугольниками, голубыми на белом фоне. Окна и люки заколочены широкими досками. По всему периметру зала горели белые ароматические свечи, отбрасывая на стены причудливую тень. Приторно до тошноты пахло цветами, как бывает на свежих могилах. Аромат свечей не мог перебить сильного запаха алкоголя вперемешку с застарелым потом.