— Чем?
— Весной больше жить хочется.
Ийлэ осторожно коснулась макушки. Рубцы стали растягиваться, и поблекли, и уже не выглядели столь жутко. А на коже пробивалась щетина волос, мягкая, бархатистая.
— Хорошо-то как, — вздохнул Райдо, голову наклонив. — У тебя руки мягкие.
— Раньше были…
— И остались… не бойся больше ничего, хорошо? Я ведь обещал, что буду тебя защищать?
— Обещал.
— И буду… и если бы не Нат, я бы не уехал… он женился, представляешь?
— Он сказал.
— Пороть его некому… хотя есть кому. Гарм возьмется, а то не дело это… поваляет пару раз по снегу, спесь собьет… оно на пользу только.
Ийлэ не гладила, нет, она просто касалась что рубцов, что волос, что холодной влажной кожи.
— А то моду взял творить, чего ему вздумается…
— Ты ворчишь, как старик.
— Я и есть старик. — Райдо вздохнул и глаза закрыл, пожаловался: — А Гарм к кухарке ходить повадился. Меня она гоняла с кухни, а его прикармливает… и вот где в жизни справедливость?
Ийлэ подумала и согласилась, что справедливости в жизни нет.
— Она его раскормит, а на кой ляд мне в доме толстый начальник охраны?
— Выгонишь.
— Точно. Выгоню. Всех выгоню и один останусь… ну, с тобой то есть… и с Броннуин…
— Нани.
— Нани — это короткое имя. А Броннуин — длинное. Имя должно быть длинным и солидным…
— Зачем?
— Иначе уважать не будут.
Райдо потерся носом о юбки.
— Мы платьев так и не заказали. Я хотел заехать на почту за каталогами, а потом совсем из головы вылетело. Простишь?
— Прощу.
Он был так близко, непозволительно, неподобающе, небезопасно… и замечательно. Эта близость и собственный его запах, тяжелый, слишком тяжелый для этого дома, пробуждали странные желания.
Трогать.
Не волосы, но лицо, разглаживая нити шрамов.
Сухие щеки с обветренной кожей. На ней нет живого железа, и это, наверное, хорошо, это значит, что Райдо спокоен. И губы у него тоже сухие, потрескавшиеся. А на переносице капли воды. Холодные.
Короткие колючие ресницы щекочут пальцы.
— Что ты делаешь? — поинтересовался Райдо и тут же добавил: — Делай дальше, мне нравится… но зачем?
— Просто так.
— Хорошая причина. Веская.
— Что случилось в городе?
Райдо вздохнул:
— Убийство.
— Кого…
— Одну женщину…
— Как?
— Зарезали. Ийлэ, это…
— Меня не касается?
Райдо задумался, но вынужден был признать, что касается.
— Я думаю, что убил кто-то, кто ищет сокровище, а таких людей немного.
— И кого ты подозреваешь?
— Шерифа. И Альфреда, который сынок мэра… я бы и мэра подозревал, но он весит за триста фунтов, плюс еще одышка. Хреновый из него убийца вышел бы. А вот сынок его — дело другое.
— Он тебе не нравится. — Ийлэ чувствовала эту неприязнь.