Впервые Мики услышала его голос по внутренней оперативной связи больницы. Она сказала тогда:
— Я лечащий врач Джейсона, мистер Батлер. Если у вас есть вопросы или вы захотите поговорить со мной, пожалуйста, звоните. Меня найдут, в какой бы части больницы я ни находилась.
Следующие две недели Мики могла рассчитывать на то, что найдет Гаррисона Батлера в одном из двух мест: в маленькой комнате для посетителей рядом с блоком интенсивной терапии или у постели своего сына. Он был всегда вежлив, никому не докучал и благодарил за лечение сына. Когда у Джейсона разорвалась артерия, Мики нашла ее и держала пульсирующий сосуд, пока не прибыл сосудистый хирург. Гаррисон Батлер сразу покинул блок интенсивной терапии и последующие шесть часов терпеливо ждал, пока Мики не придет к нему и не расскажет о состоянии сына. Этот человек никого не винил, не изливал свою злость и разочарование на врачей, как родственники других пациентов, и понимал, что ради спасения Джейсона делается все возможное.
Иногда Гаррисон приходил с магнитофоном, диктовал деловые письма, иногда по телефону обсуждал контракты и сделки. Но больше никто из родственников или друзей не навещал Джейсона. Гаррисон Батлер был всегда безупречно одет, спокоен и владел собой. Мики подумала, что он из тех мужчин, кто ни на мгновение не теряет уверенности в себе и точно знает свое место в этом мире.
Однажды он передал сестрам в блоке интенсивной терапии большую корзину, полную фруктов, другой раз прислал цветы девяти больным этого блока. И всякий раз, встречаясь с Мики, пожимал ей руку и интересовался, как у нее дела. Все любили Гаррисона Батлера. Все боролись за жизнь его сына.
— Здравствуйте, мистер Батлер, — сказала Мики, входя в комнату для посетителей.
— Как дела у Джейсона?
Только что с помощью пересадки ткани удалось спасти лопнувшую артерию, и Джейсон получил двенадцать единиц крови. Он лежал в блоке интенсивной терапии, и его состояние внушало опасение.
— Мистер Батлер, в течение нескольких часов вы не сможете прийти к нему в палату. Почему бы вам не пойти домой и не отдохнуть?
Он и в самом деле выглядел усталым. Несмотря на природный аристократизм и внимание к своему внешнему виду, две недели дежурств у постели сына начинали сказываться.
— Доктор, я не хочу уходить из больницы. Мне хочется быть ближе к сыну.
— Но сейчас вы ничего не можете для него сделать. Думаю, вам станет лучше, если вы немного поспите. Когда вы в последний раз ели?
Он вздохнул и взглянул на часы:
— Похоже, утром.
— Уже поздно, мистер Батлер.
— Доктор, а вы когда ели в последний раз?