Агнесса дрожала в его объятиях. Она крепче прижалась к нему, обвила руками шею и радостно шептала:
— Я нашла тебя. Я тебя нашла…
Как всегда, это случилось неожиданно. Мгновение назад он видел изгиб ее плеча, а сейчас — уже мерцающие искрами линии. Иное, незнакомое, чужое. Первое время человек в нем отключался сразу же, как только накатывало оно, потом стало сложнее. Каждый раз — борьба за выживание, в которой никто не хотел уступать.
Алое с черным текло по венам, складывалось контурами внутри его и отказывалось принимать ту, что стояла рядом. Риган барахтался в липком, обволакивающем бессилии, как муха в паутине, понимая, что снова себя теряет. Он шагнул назад, разрывая объятия, и живое тепло отступило. Силы таяли, Риган подозревал, что маска уже давно сползла, сопротивляться красно-черной дряни становилось невыносимо. Агнесса сияла чистотой, а он сам напоминал грязную реку с отравленной водой.
Холод разрастался, Риган вспомнил совет Сильвена и зацепился за последнее ускользающее воспоминание. Взгляд Агнессы, когда она открыла дверь. Тепло объятий желанной, любимой женщины, свет которой не померк даже после всех испытаний. Паразит насторожился, уловив странную пульсацию — биение крохотных сердец. Не одна чужая жизнь, а три.
Откровение стало настолько неожиданным, что сознание отключилось. Память исчезла, не осталось ни звуков, ни запахов, ни времени, а потом человек шагнул вперед, продираясь сквозь отчаянное противодействие инородной мерзости. Он стряхивал с себя ее ошметки, нарастающие снова и снова, до бесконечности. Зрение то возвращалось, то отступало, перед глазами мелькало то взволнованное лицо Агнессы, то скопление энергий.
Все закончилось так же быстро, как началось. Риган смотрел на нее, смотрел глазами обычного человека, и не мог поверить. Агнесса ждет ребенка? Его ребенка! Точнее, детей. У них будут… близнецы?!
Агнесса протягивала ему руку. Она словно не замечала его чудовищной внешности и не вспоминала о сути монстра, которая почти вырвалась на свободу.
— Риган? — В ее широко раскрытых глазах читались волнение и надежда.
Он никогда не представлял, что так выйдет. Сущность измененного и его жизнь отрицали саму возможность отцовства. Судьбе снова удалось вышибить из него дух и отправить в нокаут, но в кои-то веки это было приятно.
— Риган! — Агнесса помахала рукой перед его лицом, и он вдруг понял, что так ничего и не ответил. Она хмурилась, кусала губы, а ее голос звенел от напряжения. — Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь.
— Обалдеть! — Он не сдержал улыбки. Наверное, со стороны это выглядело феерично: улыбающаяся во все тридцать два зуба полоумная страшилка.