Черт.
Я вхожу вслед за ней. Она блуждает по главному залу, разглядывая экспонаты, а потом занимает место на скамье перед одной картиной. На ней что-то абстрактное, с огромными мазками цветов, но из-за того взгляда, которым на нее смотрит Келли, можно подумать, что она смотрит на Бога.
Я хочу, чтобы она так смотрела на меня, с моим членом, глубоко толкающимся в ее рот.
– Эй, – я сажусь на скамейку рядом с ней и наслаждаюсь тем, как она, задыхаясь, почти вскакивает с места.
– Что ты здесь делаешь?
– А как ты думаешь? – Я наклоняюсь ближе. – Ты должна мне ужин.
Она снова поворачивается к картине напротив нас, ее глаза зацикливаются на красном слое, пробегающем через центр. – Я сказала – нет.
– Почему? – Я одновременно провожу пальцем вдоль ее горла. Она начинает дрожать от моего прикосновения, ее дыхание становится поверхностным.
– Я могу утверждать, что ты хочешь меня. Так почему ты так упорно держишься от меня подальше?
– Ты клиент, – она отрывает взгляд от картины и отодвигается от меня. – Это было бы неправильно.
– У вас есть чему поучиться, Келли, – я медленно придвигаюсь ближе. – Вещи, насчет которых, мы сомневаемся – единственны, что могут доставить нам удовольствие.
– Да ладно. Ты так уверен, насчет того, что я хочу тебя, – она снова поворачивается, оглядываясь на картину, табличку рядом с ней куда угодно, но только не на меня. – Я не могу.
Сможешь.
Вот когда я чувствую, что вот-вот получу ее. Разрушить ее «не могу». «Этого никогда не случится».
Она для меня такая горячая, она желает мой член так же сильно, как и все остальные. Единственное, что стоит между мной и этой сладкой киской – бредовый голос разума, раздающейся в ее голове.
Так что я просто должен остановить его. Оглушить его похотью и опасностью, через что у нее не будет времени прислушиваться к чему-либо.
Я оглядываюсь по сторонам. Зал галереи практически пуст, лишь несколько человек проверяют экспонат в другом конце зала и пожилая пара рядом.
– Ты когда-нибудь занималась сексом? – небрежно спрашиваю я.
– Что? – Ее глаза вспыхивают от шока.
– Ты слышала меня, – я подвигаюсь ближе, наблюдая за ее напряжением. – Мне просто интересно, почему ты ведешь себя как испуганная школьница каждый раз, когда я говорю о том, чтобы трахнуть тебя. Эй, в этом нет ничего постыдного, – добавляю я. – Я люблю обучать девственниц.
Ее щеки вспыхивают, и она выглядит сердитой.
– Я не девственница, – бормочет она. – Я видела мужской пенис и раньше, большое спасибо.
Я лениво смеюсь. – Это не класс анатомии. Ты можешь сказать член. Я не о той, вялой вещице твоего парня из средней школы, которой он скользнул в тебя на десять секунд на заднем сидении его папиного Камаро. Не о маленьком пенисе твоего бывшего, толкающегося в тебя, что ты едва его чувствовала. Я говорю о настоящем мужской члене. Твердом. Большом. Как у грёбаного животного.