* * *
Лента дороги разматывалась под ногами. По сторонам тянулись невысокие холмы с купами деревьев и обширными пастбищами, — занятыми, как и повсюду, клыкастой травой. Иногда я видел деревни — и достаточно было взглянуть на слепые окна домов, чтобы понять — людей там нет.
Дома… еще дома… Мертвые хутора и поселки. Замок. Настоящий замок — классической архитектуры, с башенками, на которых ветер треплет почерневшие остатки флагов. Еще замок — с разбитыми воротами, с башнями в пятнах серой плесени. Церковь, а вернее — храм. Пустой. С выбитыми витражами.
Люди, люди, где вы, люди?
Нет ответа.
Запустение.
Никаких людей. Никаких животных. Никаких птиц.
И, конечно же, никакой еды. Голодай, Джорек.
Я пересек каменный мост через неглубокую реку. Перила сгнили и осыпались; их подпорки торчали, как оплывшие свечи.
Эх, а в родных пенатах сейчас ужин. Или обед. Черт его знает, вечер в Екатеринбурге, день или утро. А что, интересно, делает в моем теле Джорек? Наверное, сошел с ума и носится по квартире. Или вышиб окно и сиганул с седьмого этажа.
Я зябко передернул плечами. Ну, выскочил, чудом не разбился и попал, скажем, в психушку — как в таком случае я выручу свое старое тело, если вдруг да понадобится?
У обочины валялись остатки повозки — развороченные борта, проломленное дно. Дерево почернело от дождей и, конечно, обросло плесенью. Пройдя еще немного, я наткнулся на разбитый фургон: лежит на боку, на дугах еще болтаются обрывки парусинового тента.
Такое впечатление, что люди повстречали на своем пути… в общем, кого-то они повстречали, и этот кто-то… Но костей — человеческих ли, лошадиных, я ни у повозки, ни у фургона не обнаружил.
Внезапно вернулось чувство опасности, темное, давящее. Зло собиралось где-то впереди. Неподалеку. Безликое аморфное нечто, оно стекалось в одно место, вяло шевелилось, разбухая, выбрасывая усики пахнущего гнилью тумана и ожидая… ночи?
И я шел к нему навстречу легким прогулочным шагом. Свернуть? Ну нет, не на того напали. Я набегался нынче, хватит. К тому же по ощущениям — зло направлено не на меня, это зло — зло вообще. Если я не буду светиться, то есть шанс разглядеть все в подробностях.
По-моему, во мне заговорили воспоминания Джорека. Он знал, куда я иду. И знал так же, что особой опасности — по крайней мере, вот сейчас — мне не грозит. Ну и хорошо. Ну и ладно.
С вершины очередного холма я увидел город.
Он лежал примерно в километре от меня в обширной речной долине среди заросших полей и обмелевшей реки с рыжими глинистыми берегами. Высокие внешние стены когда-то были побелены, теперь же они облезли, серел выгоревший на солнце кирпич. Местами стены осыпались, и, кажется, кое-где их покрывали подпалины, словно город когда-то подвергся атаке огнеметами или чем-то подобным. После болтеров и громолетов я, в принципе, поверю и в существование огнеметного оружия в этом мире. Применяли же византийцы в свое время аналог напалма. Рассмотреть в подробностях я мог только стену, которая петляла по холмам. Только стену, ибо… Над городом висела толстая шапка серо-желтого тумана, вроде как смог над каким-нибудь Мехико. Только слишком низко висел этот смог, покрывая даже верхушки стен и затеняя башни и все выступающие из-за стены части города. Мда, изрядная картина… Есть ли внутри люди? Я сосредоточился. Жизни в городе не было.