Последний струг скрылся вдали. Голова рассказал, что купцы за счастье почитают попасть в посольский караван.
— Тогда ваш брат, кудеяровцы, не страшны им.
Сургун обиделся:
— Ты кудеяровцев не замай! Казаки в этих делах нам не уступят.
Голова засмеялся, а Юрша спросил:
— Часто послы по Воронежу ходят?
— Нынешнее лето в первый раз. Хоть и говорят, что тут хороший путь: все время по воде вниз, только верст восемьдесят против — по Проне-реке, Ранове и Хупте до Ряжского волока, дальше по Лесному — опять по воде. Ноне с Москвы на полдень и обратно по Дону тянут, будто спокойнее там. А раньше тут бечевник был. Теперь та дорожка заросла. Да то и к лучшему: вдруг чаще ходить начнут, опять бечевник промнут, нам беспокойство лишнее.
— Что, уходить придется?
— Вам придется, а казаков царево войско не трогает. Мужички, за кем грехов много, отсюда подадутся.
С этого дня Юрша решил остерегаться Лесного Воронежа. Отыскал недалеко от берега Польного хорошую поляну и перенес гуда свои занятия. Они шли своим чередом, ученики беспрекословно выполняли его распоряжения. Однако Юрша чувствовал неуверенность в себе, все чаще и настойчивее перед ним вставали вопросы: правильно ли он поступает? Не ошибся ли? Не обманывается ли?
Ватажники к нему относились почтительно, и он не побоялся бы с ними пойти на любое дело; чувствовал, что ни один из них не струсит, не побежит, а если потребуется, прикроет его своей грудью. Это успокаивало отчасти, но тут же возникали новые, более неприятные сомнения: против кого он пойдет биться насмерть?! Против тех же стрельцов, недавних его товарищей?
Юрша терзался, особенно когда его взгляд встречался с понимающим взглядом Сургуна. Взгляд был сочувствующий, но он пугал Юршу, так как предвещал откровенный разговор, а откровенно рассказывать о своих сомнениях он не мог, тем более не мог врать, поэтому избегал встреч с бортником.
Ни с кем из ватажников Юрша не сходился, однако не чувствовал себя одиноким, особенно с тех пор, как в его отряд пришел Фокей, внук казачьего старосты. Принял его Юрша по просьбе деда. То был крепко скроенный парень лет восемнадцати, по-юношески округленное безбородое лицо его почти всегда улыбалось. Бывший сотник давно заметил, что этот паренек в свободное время внимательно наблюдает за их занятиями. Теперь, приняв его в отряд, быстро убедился, что из него со временем получится хороший вой.
Фокей же льнул к нему, постоянно смотрел влюбленными глазами и охотно сопровождал его, когда он бродил по лесу, собирая грибы и ягоды, или ездил верхом, чтобы не разучиться сидеть в седле.