Неждану явно хотелось поговорить, но все устали, замолчал и он, тяжело вздохнув, закутался в тулуп.
6
В то утро погода начала портиться, подул ветер с полудня, потянулись густые облака, побежала поземка. Княжич Федор, прикрывшись воротником шубы от ветра, дремал. Он ехал верхом из Дубовки в крепостцу. Впереди — Тишка, стремянной, позади староста Дубовки. Вдруг конь встал, Тишка громко шепнул:
— Беда, княжич! — И выхватил саблю.
Федор отвернул воротник. Впереди дорогу перегородили трое верховых. Оглянулся назад — из кустов выходят лыжники с копьями и саблями. По одежде и по виду — княжеская дружина, по повадке разбойники. Решил пробиваться мимо троих, но и там появились лыжники с копьями: в сторону не свернешь — кругом сугробы.
Один из всадников, приближаясь, громко сказал:
— Мир тебе, княжич Федор Захарович!.. Не признаешь?.. Вспомни битву под Тулой. — Всадник снял треух.
Федор невольно вскрикнул:
— Юрий! Сотник Юрий... Васильевич!
— Он самый. Будь здоров, княжич!
— И ты многие лета здравствуй, сотник! Что это за люди?
— Охрана Кудеяра.
— Кудеяра? И ты в его охране?!
— И я. Не взыщи, что так вот, — Юрша кивнул на приближающихся ватажников. — У меня дело к тебе, а боялся, что ты говорить со мной не пожелаешь. Убери саблю, Федор Захарович, тебе худа не будет.
— Ну говори, сотник, слушаю.
— Разговор долгий, княжич. Поедем, тут у меня стан рядом.
— А ежели не поеду? Сабля при мне, без боя не сдамся!
— Я к тебе, Федор Захарович, с миром пришел. Клянусь, через два-три часа уедешь, куда тебе вздумается. А сейчас ты мне нужен, в память нашей прежней дружбы следуй за мной.
Юрша повернул коня, Федору ничего не оставалось, как поехать за ним. Вскоре они с основной дороги свернули в сторону. Ехали так: впереди Юрша, потом Федор и его стремянной. Позади их и сбоку шли лыжники. Два других конника и староста отстали.
Тут Федор узнал поляну, на которой летом курили смолу. Рядом с сараем смолокурни стоял шатер, около него горел костер, раздуваемый ветром. Кругом шныряли лыжники, в стороне виднелись привязанные кони. Всадники спешились и вошли в шатер. Посреди шатра стояла пышущая жаром большая жаровня с углями. Рядом три чурбана, накрытые коврами, у стен — горящие светильники. Юрша предложил Федору сесть на чурбан, сам опустился на другой. Вошел дружинник и поставил два кубка, разлил пенистый мед и, оставив кувшин, вышел. Юрша взял кубок:
— Выпьем, княжич, в память прошлой дружбы.
Федор, поднимая бокал, усмехнулся:
— Помню, ты не брал в рот хмельного.
— Да, Федор Захарович, мы многое не делали из того, что делаем теперь. Твое здоровье.