— Ну и дурак! Ему с нами уходить надобно.
Дверь из опочивальни отворилась, вышли две ухмыляющиеся бабы. Пока они надевали шубы, Неждан оделил их по копейке. Они, поклонившись, ушли довольными. Тут же вошел конюх и сообщил, что староста занемог, явиться не может. Харитон распорядился:
— Ладно. Коней как следует корми, на рассвете едем.
Однако уехать им не удалось. Легли спать пораньше, но уснуть не успели. Застучали в ворота, залился лаем пес. Первым оделся и выскочил Неждан и пропал. Аким собрался выйти за ним, но вернулся, взял саблю и разбудил Харитона. На дворе заскулила собака, но скоро замолкла. Послышались тяжелые шаги. В горницу вошли сразу человек пять. Аким встретил их со свечой. Узнал стражников из Разбойного приказа и их полсотника Мирона, который скомандовал:
— Именем государя, брось саблю! А, знакомый!
— Стрелецкий десятник Аким. С чем ты, полусотник, пожаловал?
— Татей покрываете! Пришли взять. Ребята!
Аким с саблей и свечой в руках попятился в опочивальню. Увидел, как стражники втолкнули обратно в избу Харитона, попытавшегося выскочить в выдавленное окно. Свеча осветила его испуганное лицо, это был человек окончательно растерявшийся. Вдвоем они могли бы еще отбиться, но одному сопротивляться не имело смысла. Аким положил саблю, отошел к стене. Полусотник Мирон сел в передний угол; стражники заложили подушками выдавленное окно, засветили еще одну свечу.
— Где второй тать? — спросил Мирон.
— У нас татей нет. Есть гости, — хмуро ответил Аким.
- Чего же гость в окно полез? Где монах?
— Тут аз.Только сейчас Аким увидел маленького монаха в шубе поверх рясы. Под шубой заметен был горб, одно плечо выше другого. Мирон обратился к нему, кивнув на Харитона:
— Этот?
— Тот самый. Харитоном звать. А сбежал Неждан.
— Ну, десятник Аким, где Неждан? В окно сиганул?
— Не видел. Был тут, в избе.
— Ребята, обыскать двор. Пошлите за священником и старостой. А теперь, Аким, где дворянин Юрий Монастырский? Почему в Хлыново не вернулся? Чего молчишь?
— Монастырский для меня барин. Приказал мне вернуться, а сам сел на коня и уехал. Куда — не сказал.
— Врешь, старик, знаешь. Он тебя не раз отцом называл. Где он?!
— Не знаю.
— Вон как ты крутишь! Ребята!
Два стражника схватили Акима, вывернули руки, нагнули. Третий встал сзади с плеткой, ждал знака.
— Где Юрша? Молчишь? Десять горячих ему!
Стражник хлестал во всю силу, сопровождая удары выкриками: «Вьиих! Вьиих!» Аким беззвучно вздрагивал, после десятого удара выпрямился.
— Вспомнил? Говори.
Аким покачал головой:— Хоть убей, ничего не знаю.
Стражники опять нагнули Акима, но Мирон остановил их: