Третий противник Гурьяна особо заинтересовал Юршу. Был он высок и худ, кафтан висел на нем мешком. Поднялся — так ветви дуба головой достал.
— Братцы, старшой не люб потому, что его именем Неждан выгнал с болота боевого атамана Рановского. А за что? Собрался атаман побить какого-то колченогого! И за это изгоняют атамана! А?
На это Гурьян ответил:
— Ну, Жердь, погоди с этим делом. Человек этот тут, о нем разговор особый будет. Еще кому не люб?
Атаманы дружно ответили:
— Нету! Всем люб! Говори дальше. Будь старшим, будь головой.
Гурьян поклонился:
— Благодарствуйте! Теперь о деле. О мужиках разговор. Чураются нас мужики, татями кличут. Боярин их давит, а к нам они не идут. Тут, ясное дело, многие из нас сами виноваты, обижают мужичка. Придется потом кое-кому припомнить это. А опальные князья да дворяне вообще сторонятся нас. В Литву бегут, а не к нам.
Из толпы раздалось: «Ну и черт с ними! Пусть хоть все бегут!»
— Верно, черт с ними! — продолжал Гурьян. — Но они — вои отменные, а мы в воинском деле слабы. Чтобы все обиженные к нам охотнее шли — и мужики, и купцы, и ратники — одного имени Кудеяра мало. И тут, видать, сам Господь Бог захотел помочь нам. Известный стрелецкий сотник Юрий Монастырский оказался сыном царицы Соломонии и великого князя Василия, старшим братом Ивана-царя! — Далее Гурьян рассказал: о тайне Юрия проведал царь и порешил казнить брата, а он, Гурьян, с помощниками своими спас его.
— Вот этот князь, братцы, — продолжал Гурьян торжественно, — среди нас. Юрий Васильич, иди сюда, чтобы тебя все видели. Братцы, видите, он на палочку опирается, еще не зажили его ожоги на ногах от допроса государева. И вот тебе, Жердь, ответ. Атаман Рановский спьяна решил прибить князя. Так вот верно, моим именем выгнал Неждан атамана и за то, что больного человека побить хотел, а главное, за то, что не сладил с больным, сам бежал от него. Такой князь нам надобен. Так вот, атаманы-товарищи! Предлагаю имя Кудеяра дать князю Юрию Васильевичу, старшему сыну великого князя Василия, законному наследнику московского престола. А за мной оставить старшинство атаманское. А через год-два собраться и посмотреть, что к чему. Вот и все. Ваше слово, братья!
Атаманы молчали: слишком ошарашил их своим сообщением Гурьян. И тут кто-то из молодых нарушил тишину:
— Неужто и впрямь старший брат царя Иоанна?
Вопрос был таким откровенным и наивным, что Юрша, несмотря на серьезность положения, ответил с улыбкой:
— Говорят. Сам я мало чего помню. С малолетства отдали в монастырь, там учили грамоте и воинскому мастерству. К царице Соломонии, в иночестве Софии, многажды отроком возили меня. Играла она со мной, забавлялась. А почему, не знал я до последнего времени. Атаманы! Люди Гурьяна отвели от меня верную мучительную смерть, благодарен я им всем. Гурьян не сказал мне, зачем собирает сбор. Я, как и вы, об этом узнал только что. И скажу так. Назвать Кудеяром сына царицы Соломонии — это ваше дело. Но если хотите, чтоб вам поверили, нужно ваше твердое решение. Избави вас Бог опозорить его имя истязанием и убийством невиновных, бесчестием и грабежом бедного, беззащитного, надругательством над святынями. Прежде чем принять решение, подумайте — способны ли вы уберечься от всего этого. Теперь о себе. Мне деваться некуда. В Литву я не пойду, к татарам — тем паче. Прошу, примите к себе. Дело мне найдется. Гурьян говорил о воинской вашей слабости. А я видел ваших товарищей в тысяче Василия под Казанью. Хвалить не за что, много лишних людей погибло там по неумелости. Так вот, дайте мне сотню своих людей, достойных, храбрых и работящих. До осени я научу их кое-чему. А они в ватагах за зиму научат по двадцать—тридцать человек. Вот и будет уже войско. Вот и все у меня. Решайте!