— Не жми на газ на поворотах, Патрик! — не удержался он от восклицания. — Не важно, что тебе там когда-то объяснял твой инструктор по вождению — это неправильная техника!
— Да я отлично вожу машину, — проворчал его коллега, но все же немного сбросил скорость. Такого рода дискуссии они вели уже не раз — и эта явно была не последней.
— Как поживает Тува? — Молин заметил краем глаза, что, задавая этот вопрос, коллега украдкой покосился на него. Мартину хотелось, чтобы люди не держались с ним так осторожно. Его не огорчало, что они задают вопросы — наоборот! Ведь это показывало, что они заботятся о нем и о Туве. Вопросы ничего не ухудшали, ведь самое ужасное уже произошло. К тому же вопросы не могли разбередить старые раны — эти раны все равно вскрывались каждый вечер, когда Молин укладывал дочь и она спрашивала, где мама. Или когда потом он ложился в кровать, на своей половине, рядом с пустой половиной, где раньше спала Пия. Или каждый раз, когда он по привычке брался за телефон, чтобы позвонить и спросить, чего купить по дороге, — и понимал, что она уже никогда больше не ответит на его звонок.
— Хорошо, как мне кажется, — ответил молодой полицейский. — Ясное дело, она спрашивает про Пию, но, скорее, просит что-нибудь о ней рассказать. Похоже, она привыкла к мысли, что мамы нет. Дети в этом смысле мудрее нас.
Затем он снова замолчал.
— Даже не представляю себе, что бы я делал, если бы Эрика умерла, — тихо проговорил Патрик.
Мартин понял, что он подумал о событиях двухлетней давности, когда не только Эрика, но и их неродившиеся близнецы чуть не погибли в автомобильной катастрофе.
— Не знаю, как бы я смог жить дальше, — продолжал Хедстрём. Его голос дрожал от одного воспоминания о том дне, когда он чуть не потерял жену.
— Смог бы, — ответил его коллега, глядя на заснеженный пейзаж, мимо которого они проезжали. — Приходится жить дальше. И всегда есть тот, ради кого стоит жить. У тебя осталась бы Майя. Тува для меня — все, и в ней живет частичка Пии.
— Как ты думаешь, появится когда-нибудь в твоей жизни новая женщина?
Мартин видел, что Патрику нелегко было выговорить этот вопрос, словно он коснулся запретной темы.
— Сейчас мне это кажется немыслимым, но так же немыслимо и думать, что я до конца своих дней буду один, — признался он. — Как будет, так и будет. Пока мы с Тувой заняты тем, чтобы найти баланс в нашей жизни. Пока мы стараемся заполнять пустоту, насколько это возможно. Ведь не только я должен быть готов к новым отношениям — Тува тоже должна согласиться впустить кого-то в свою семью.