КАРТИНА ШЕСТАЯ
Декорация первой и третьей картин. Невидимский лежит в
своем кабинете на диване и, заложив руки под голову,
смотрит перед собой на рога лося. Кокорев сидит в
кресле. Пауза.
Невидимский (думая о своем). Ччерт! Никогда я дураком не был, а последние две недели живу как дурак!
Кокорев. Как же это вы человека найти не можете? Ведь не иголка! Вы бы через милицию.
Невидимский. Этого еще не хватало... Да-а-а... Глупейшая история: был Шапкин. Был Невидимский. А теперь получается: "Шапкин-Невидимский!"
Стук в дверь. Входит Ольга Кирилловна.
Ольга Кирилловна. Виталий Федорович, до вас с черного хода гражданин пришел.
Невидимский (быстро приподнимаясь на диване). Кто? Какой гражданин?
Ольга Кирилловна. Выползов какой-то. Говорит, редактор.
Невидимский (раздраженно). Скажите, что я сплю. Отдыхаю. Одним словом, пусть зайдет завтра. Я болен. И вообще никого ко мне не пускайте. Меня нет дома.
Ольга Кирилловна уходит.
Опять этот Выглазов! Его сократили, вот он и ходит теперь, подписи под свою жалобу собирает... Ничего ему подписывать не буду. Сам скоро с подписным листом пойду! Ты куда?
Кокорев. На кухню.
Невидимский. Ладно, кури здесь!
Кокорев (закуривая). Теперь многие, которых сокращают, за писанину взялись. Поскольку все грамотные - разбираются, что к чему, слабые места в аппарате знают, ну и пишут во все инстанции. У нас в управлении тоже... кое-кого сократить хотели, так они заранее пронюхали и нашли противоядие: давай доносы строчить - и в инспекцию, и в министерство, и в контроль, и в прокуратуру... Такая началась свистопляска! Да-а... Не все из города уезжать хотят. Здесь газ, а там надо дрова колоть! И все пишут!..
Невидимский. А мне что делать прикажешь? Тоже на целину ехать? Я даже на балалайке играть не умею.
Кокорев. Ты тоже грамотный. Напишешь куда-нибудь...
В кабинет неожиданно входит Цианова. Она в пальто и в
шляпе с вуалеткой. Невидимский вскакивает с дивана.
Кокорев поднимается.
Цианова (возбужденно). Виталий Федорович! Меня к вам не пускают! Душа моя! Я знала, что вы дома! Мне необходимо вас видеть! Необходимо! Простите, но я не могу ждать до завтра. (Кокореву.) Извините, нам нужно поговорить визави.
Кокорев, молча поклонившись, уходит из комнаты.
Невидимский. Что случилось, Мария Игнатьевна? Чем вы так взволнованы?
Цианова (опускается в кресло, достает носовой платок). Душа моя! Заклинаю вас, ничего от меня не скрывайте! Я готова на все! Говорите мне только правду! Только чистую правду!
Невидимский (с удивлением). Какую правду? В чем дело?