Роган наклонился и поцеловал ее. Затем продолжил массировать ей спину и руки.
– Это еще что было?
– Я не мог не поцеловать тебя. Ты, похоже, околдовала меня. Я под властью твоих чар, принцесса.
– Конечно, – подколола она с легкой улыбкой. – Так что продолжай трудиться над моей спиной, Прекрасный Принц, и я, возможно, разрешу тебе поцеловать себя еще раз.
– Как пожелаешь.
Волосы Люси спускались волнами на спинку стула. У нее были высокие скулы, красивый нос с тонко очерченными ноздрями, чуть смугловатая кожа – наследие предков с Кубы. Шон засмотрелся на ожерелье, покоящееся в ямочке на ее шее, совершенно ошеломленный эмоциями, которые им овладели. Он знал с самого начала, что Люси была особенной, но в данный момент чувствовал что-то еще: невыразимое желание любить и защищать ее, поддерживать ее всегда и во всем, дать ей все, что сможет, – не в материальном смысле, но в духовном. Дать ей самого себя.
Сам Шон был далеко не идеален. Умный? О да, он был чертовски умен, если судить по тесту на коэффициент интеллекта. Его прошлое можно было благодушно назвать пестрым. Но Шон все же оставался тем, кем был всегда, – человеком с неодолимой тягой к справедливости, даже ценой нарушения закона. Он не был сторонником самоуправства, но не терпел негодяев. Они приводили его в бешенство, и из-за этого он не раз попадал в передряги.
Люси должна была знать о нем все, но Роган не мог просто усадить ее и рассказать все о себе в хронологическом порядке – о хорошем, плохом и незаконном. Старший брат Шона, Дюк, вызволял его из передряг несметное количество раз, но даже Дюк не знал всего. Впрочем, Шон никогда не жалел о своем прошлом. Если б он не ополчился на того профессора-педофила в Стэнфорде, кто знает, сколько еще девочек тот растлил бы, прежде чем его поймали?
Иногда нужно делать правильные вещи, даже если это оборачивается неприятностями для тебя самого.
Люси выглядела умиротворенно – в последние несколько дней Роган редко видел ее в таком состоянии. Он был доволен тем, что она расслабилась, что он заставил ее улыбаться и даже смеяться.
Шон снова поцеловал ее: он не мог устоять.
– Твои руки прекрасны, – сказала она, довольная массажем.
– Я знаю.
– О, эго Рогана заговорило…
– Да, мэм. – Он развернул ее кресло к себе.
Люси открыла глаза и подняла брови.
– Ты закончил, так рано?
– Я даже не начинал.
Упершись обеими руками в ручки кресла, Шон наклонился вперед и поцеловал ее. Ее руки обхватили его шею, пальцы зарылись в волосы.
Мне тебя не хватало.
– Что? – еле слышно прошептала она.
Неужели он сказал это вслух? Возможно… Шон оторвался от ее губ и сказал: