В шоке Лиззи смотрела на невозмутимо холодное красивое лицо: темные глаза прикрыты длинными ресницами, губы сжаты в твердую полосу. Ее охватила тревога:
– Ты мог бы предупредить меня, что мы едем в дом Серафины и что она будет хозяйкой приема.
– Не хочу обсуждать с тобой Серафину, – отчеканил Чезаре.
– А я спросила не об этом, – поправила Лиззи. – А почему, кстати, ты не будешь обсуждать ее со мной?
Взгляд карих глаз пронзил ее.
– Не твое дело. Тебя это не касается.
Лиззи попятилась и облокотилась на дверь. Ей казалось, она идет по проволоке в полной темноте и боится упасть.
– Она говорила со мной в течение десяти минут на террасе и дала понять, что это имеет ко мне прямое отношение.
Неожиданно напряженные скулы вспыхнули красными пятнами.
– Ты… обсуждала меня… с ней? – с трудом выговорил он.
Лиззи показалось интересным, что Чезаре не был польщен тем, что стал предметом обсуждения, как предположила Серафина, а пришел в бешенство.
– Представь себе, – пожала плечами Лиззи. – Мне просто хотелось знать, почему ты не сказал, что она будет принимать нас.
Чезаре нахмурился, потому что он собирался предупредить Лиззи, но передумал, вспомнив, что их брак не совсем обычный. С какой стати он должен делиться с ней чем-то очень личным. Чезаре заметил, как побледнела Лиззи: вероятно, на то были причины. Чезаре не хотел посвящать ее в то, что случилось чуть раньше вечером, не потому, что боялся возбудить подозрения, а потому, что щекотливая ситуация могла испортить их прекрасный медовый месяц.
– Серафина давно живет здесь. У нас много общих друзей, и у меня нет причин избегать ее. Что особенного в том, что мы изредка видимся? – неохотно объяснил Чезаре, надеясь закрыть тему.
– Не верю тебе, – горестно прошептала Лиззи. – Если бы между вами ничего не было, ты предупредил бы меня.
– Ты так хорошо изучила меня?
– Думала, что да, – еще больше побледнела Лиззи.
Чезаре приподнял ее за талию и отодвинул, освобождая себе путь.
– Если ты уйдешь, я не полечу завтра на Лайонз! – прибегла к последней, самой страшной угрозе Лиззи.
– С чего ты взяла, что можешь угрожать мне? – выдохнул Чезаре, застыв на пороге распахнутой двери, откуда на разгоряченную кожу Лиззи веяло холодом.
– Я только хотела, чтобы ты объяснил…
– Мне нечего объяснять, – оборвал ее Чезаре. – Надеюсь, ты найдешь время поведать мне, о чем говорила Серафина.
– Признания – двусторонний процесс. Мы жили как супружеская пара.
– Потому что мы женаты.
– Ты знаешь, о чем я… – запнулась Лиззи, боясь углубляться в тему, но слишком взволнованная, чтобы молчать. – Ты относился ко мне так, будто я настоящая жена.