Они были знакомы уже третьи сутки. Так неужели же только сейчас он предстал перед ней чисто выбритым, свежим и прилично одетым? Получается, что так. Кто бы мог подумать, что бритва, мыло и горячая вода способны так преобразить мужчину! Как бы там ни было, он сделался по меньшей мере вдвое привлекательнее. Фрак и бриджи сидели на нем как влитые, подчеркивая размах плеч и мускулистость бедер. Легкие штрихи, придававшие элегантность облику: гладко выбритые скулы, подстриженные и аккуратно причесанные волосы, безукоризненно белый, туго накрахмаленный шейный платок – нисколько не умаляли его мужественности.
Одним словом, так хорошо он не выглядел никогда. И от него пахло… О, этот аромат пробудил самые смелые ее фантазии, и Полина невольно прикрыла глаза и потянула носом. К этому волшебному мускусному аромату – должно быть, слуга брызгает одеколоном его рубашки, перед тем как гладить, – примешивался запах мыла и чистого мужского тела.
Но, пожалуй, сильнее всего подействовал на нее даже не запах, а его взгляд: в нем сквозил голод, как у хищника, который примеривается к добыче, перед тем как напасть, выискивая самое нежное место, куда вот-вот вонзит зубы.
Может, он просто не успел поесть? Полине хватило ума не произнести это вслух. В конце концов, она ему не мать – не ее дело проявлять о нем заботу. А как бы хотелось!
«Помни, ты здесь не для того, чтобы о нем заботиться».
– Как ваша рука? – все же не удержалась Полина.
– Прекрасно. Ничего серьезного.
– Но я сама видела кровь…
Он лишь небрежно махнул рукой.
– Забудьте о моей руке, давайте лучше поговорим о вашей груди.
Щеки Полины вспыхнули, и она тревожно огляделась, опасаясь, как бы кто его не услышал.
– Ваша грудь увеличилась вдвое, – с удовольствием сообщил Гриффин, беззастенчиво окидывая ее взглядом. – Пожалуй, надо пригласить доктора. У вас, должно быть, что-то не так со здоровьем.
Полина почувствовала, что лицо ее горит.
– Вы прекрасно знаете, что все дело в корсете. Со здоровьем у меня полный порядок.
Если не считать того самого трепета, что он ей напророчил, и внезапно участившегося дыхания.
Грифф прищелкнул языком.
– Вам придется очень постараться, чтобы произвести нужное мне впечатление. Боюсь, с такой внешностью ваши дурные манеры останутся незамеченными, а этого допустить нельзя.
Зря он волнуется на этот счет.
Когда они наконец оказались в доме, лакей, обносивший гостей аперитивом и прохладительными напитками, подошел с подносом и к ним. Забыв о своем намерении ничего не пить, Полина взяла рюмку бренди и сделала большой глоток. Алкоголь обжег внутренности, и она едва не закашлялась.