– Я – писарь, много повидавший в жизни, – ответил он. – Ты очень стараешься, но мой наметанный глаз видит, что ты не простолюдин. У тебя лицо дворянина, а на твоих руках мозоли искусного всадника, а не крестьянина. И потом, я не верю в совпадения: два бесчестных ферингхи в сопровождении молодого индуса и девушки – слишком много за один месяц в одном квартале Джайпура. – Старик улыбнулся, заметив страх в глазах Мохана. – Не бойся, я тебя не выдам. Ты не похож на человека, который имеет дело с преступниками. В остальном вы все хорошо продумали. – Он улыбнулся еще шире, макая перо в чернила и склоняясь над бумагой. – Но это место тебе придется оставить, и впредь не советую тебе наниматься помощником писаря.
Наконец в конце сентября свинцовые тучи заметно поредели, ливни сменились робким накрапыванием, а затем прекратились вовсе. Потом серое небо начало голубеть, и вереницы облаков потянулись откуда пришли – на северо-запад, через пустыню Тар к предгорьям Гиндукуша.
Анвар раздобыл беглецам три крепкие лошаденки выносливой породы, справил одежду и провиант. Он же, благодаря своей неутомимой фантазии и хорошей репутации в квартале, в зародыше пресекал любые возникающие у соседей подозрения. Наконец, он же, писарь Анвар, однажды утром вывел из города троих переодетых бедуинами путников, прячущих лица под тюрбанами и масками. В его сопровождении они лавировали в многоцветной толпе улочек и базаров, среди людей и буйволов с мощными шеями, вечно чем-то недовольных верблюдов и вездесущих обезьян, мимо Хава-Махала – дворца ветров, названного так за большое количество окон, через которые его обитатели наблюдали уличную сутолоку, сами оставаясь незамеченными, а приятный прохладный ветерок обвевал расположенные на нижних этажах покои.
Возле Чанд Пол – «Лунных ворот» – Анвар посадил своих спутников на оседланных лошадей. Прощание было коротким. Утреннее солнце уже золотило зубцы крепостной стены, когда всадники выехали из города, и животные, почувствовав под копытами влажную землю равнины и вдыхая пряный воздух, довольно фыркали и раздували ноздри.
Теперь перед беглецами расстилался другой ландшафт. Еще покрытая песком и галькой, медленно просыхающая земля была достаточно твердой и гладкой, и согретый нежарким солнцем влажный ветерок приятно освежал лицо. Вдали, над мерцающим морем зелени, высились, будто стеклянные, вершины хребта Аравали. Покатые холмы, кое-где украшенные остатками древних крепостей, перемежались с поросшими густой травой низинами. Путники объезжали стороной маленькие деревеньки и форты, равно как и хавели – пестро разукрашенные дома богатых крестьян и торговцев и длинные вереницы караванов. Бурные реки и говорливые ручьи пересекали заросли кустарников и небольшие, напоминавшие оазисы рощицы по берегам озер и прудов.