— А ты? — вопросом на вопрос ответила я.
Фауст замялся. Вздохнул тяжко, и по одному этому вздоху я поняла, что ни о какой любви до гроба речи не идет.
— Ох, Люба. Мы ведь знакомы с тобой всего несколько дней. И я не уверен…
Я не дала ему договорить.
— Все понятно. Не продолжай. Я тоже не уверена.
Сказала все как есть. Неправильно будет упрекать Фауста в отсутствии сильных чувств, когда в своих-то не уверена. Мы ведь и вправду знакомы всего ничего. Да, за этот срок немало всего произошло. Но, по большому счету, я слишком плохо его знаю. Да и он меня. И принимать важные решения в такой ситуации просто нелогично.
Чувства чувствами, но разум тоже необходимо включать. И мой говорит, что феникс полностью прав. Вряд ли у наших отношений есть будущее.
Я загрустила. Совсем. Склонила голову и уставилась на пляшущие язычки огня. Красивые, завораживающие, но обжигающие до боли, если к ним прикоснуться. Так и моя мечта. В целом такая красивая и такая желанная. Но если начать рассматривать детали, то не увидишь ничего, кроме грядущих разочарований.
Горько. Грустно. И хочется тихонько поскулить и поплакать о своих несбыточных чаяниях, разрушенных грезах и разбитых мечтах. А еще пострадать на тему собственной никчемности и нерешительности, потому что я вряд ли способна повлиять на ситуацию.
— Люб… — Фауст уловил мое настроение. Склонился ко мне и коснулся рукой подбородка. Заставил поднять лицо и посмотреть ему в глаза — сейчас совершенно темные, с мягко мерцающими серебристыми всполохами, будто звездами, рассыпанными по небосводу. — Не грусти, пожалуйста.
Я кивнула и попыталась высвободиться. Не дал. Лишь с нажимом провел большим пальцем по подбородку.
— Меня очень к тебе тянет, поверь… Но лучше уж сейчас перетерпеть и не заводить все слишком далеко, чем потом испытывать мучительную боль разлуки.
— Ты прав, — полностью согласилась с его словами я и все же высвободилась из хвата длинных цепких пальцев. — А я, наверное, слишком наивная.
Да, наивная, глупая и совершенно несдержанная. Вспомнила свое поведение за прошедшие сутки, и стало мучительно стыдно. Фауст пытался держаться на расстоянии. Ради нас же. Ради меня. А что я? Изводила его, как могла? Дура.
— Фауст… Извини меня… — решила сразу попросить прощения за свое неподобающее поведение. Пусть знает, я тоже умею признавать ошибки.
— За что? — всерьез удивился блондин.
— Я в последнее время вела себя… не очень красиво. Я больше так не буду.
Феникс усмехнулся. Понял, о чем я.
— Да уж, постарайся. У меня от твоих провокаций крышу сносит и мозг перемещается… сама знаешь, куда…