Даджа зарычала, хотя и знала, что они правы.
‑ Кто тут кого учит? ‑ потребовала она.
Когда она увидела, что близняшки собираются ей ответить, она поспешно подняла ладонь:
‑ Не важно. Ждите меня в сенях.
Они уставились на неё, не двигаясь с места; Даджа вздохнула:
‑ Мне нужно почистить зубы и одеться, не так ли?
Они пошли к двери. Пока Ниа её открывала, Джори пискнула и запустила руку в карман.
‑ Вот это пришло тебе прошлым вечером, ‑ сказала она, кладя запечатанную записку Дадже на рабочий стол. ‑ Из Дома Ладрадун.
Она вышла вслед за Ниа.
Даджа сбросила одеяла и встала. С запиской она разберётся позже, когда вспомнит, что это такое — думать.
‑ Первым делом по утру… нет, это даже не утро, ‑ проворчала она.
Вода в её кувшине была холодной. Она приложила ладони к бокам кувшина, призывая к нему тепло, пока кромка льда на воде не растаяла, после чего она смогла почистить зубы и прополоскать рот, не взвизгивая от холода.
Когда они вышли из дома, Даджа тревожно покачала головой. На крышах города уже начиналась заря, но внизу, в лодочном водоёме и каналах, всё ещё лежали тени.
‑ Ничего не вижу, ‑ пожаловалась она.
Ниа побежала в сарай за факелами.
‑ Как-нибудь мы тебя возьмём кататься ночью, ‑ пообещала Джори, пока они с Даджей сидели на скамейке, надевая коньки. ‑ В Долгую Ночь все носят с собой факел или фонарь, и катаются по городу, и есть киоски, где продают чай и горячий сидр и зимние кексы. Все катаются до рассвета — именно так солнце и находит, как вернуться обратно в темноте. А ещё там пение, и печёные яблоки, и горячие пирожки.
Ниа вернулась с зажжёнными факелами, установила их в гнёзда вокруг водоёма, затем надела свои коньки. Они с Джори встали и выехали в центр водоёма.
‑ Давай, ‑ позвала Ниа сидящую Даджу. ‑ Посмотрим, что ты запомнила.
Даджа поморщилась и попыталась встать. Её стопы выскользнули из-под неё, и она шлёпнулась обратно на скамейку.
‑ Упрись торцом одного из коньков, ‑ посоветовала Джори. ‑ Иначе будешь скользить.
Даджа последовала совету, и сумела встать. Затем она выдернула конёк из льда, что заставило её поехать по льду, размахивая руками. Ниа и Джори скользнули в сторону с её пути. Когда она миновала две трети пути, её стопы продолжили ехать дальше, а она сама — нет. Даджа опрокинулась на спину, уставившись в жемчужное рассветное небо.
Джори и Ниа, сдавленно хихикая, подняли её на ноги.
Вся в синяках и сонная, Даджа села завтракать в оживлённой кухне, где никто не попытается с ней заговорить. Она почти закончила завтракать, когда вспомнила о записке из Дома Ладрадун: она сунула записку в карман, когда выходила из комнаты. Открыв её, Даджа проверила подпись: «Бэннат Ладрадун». Она вспомнила, как он помогал прошлым вечером, как спокойно он управлял пожарной бригадой, и улыбнулась. Он наверное вымотался, но всё равно выкроил время, чтобы послать эту записку.