«Бедняжка Эдриан!» – посочувствовала ему однажды Майя после отвратительной телефонной перепалки с Кэролайн на тему о родительском собрании, на которое он забыл явиться.
Эдриан вздохнул, положил голову Майе на плечо и сказал: «Я – зона катастрофы. Не человек, а граната. Жаль, что мне не удается показать детям, что при всей своей хронической неорганизованности я думаю о них каждый день, каждую минуту».
Это она, Майя, придумала «Доску гармонии» – так они ее назвали. Весь год распланирован, каждое событие красочно отмечено: дни рождения детей, бывших жен и бывших тещ, кто где проводит Рождество, кто поступает в школу и кто заканчивает университет, школьные четверти и каникулы троих детей-школьников, путешествия и собеседования для поступления на работу двоих взрослых детей. Если в разговоре с отцом ребенок что-то рассказывал о своей жизни, пусть даже самое несвязное, Эдриан прилежно записывал на доске: «Кэт идет в воскресенье в кружок рисования». В следующий раз он спрашивал Кэт, понравилось ли ей в кружке. Здесь отражалась вся его жизнь. Все мелочи жизни семей, которые он создавал – и покидал.
Эдриан вовсе не собирался так запутывать свою жизнь. Две бывшие жены. Одна мертвая жена. Три сына. Две дочери. Три дома. И кошка. Ладно бы только эти прямые связи, но ведь были и другие люди, затягиваемые в его мир этими временными семьями: друзья и возлюбленные детей, матери и отцы их лучших друзей, любимые учителя, мамаши, папаши, сестры и прочая родня, а еще тетки, дядья, бабушки и дедушки, двоюродные братья и сестры ненаглядных детей. Люди, когда-то игравшие важную роль в его жизни и продолжавшие играть важную роль в жизни его детей. Люди, о которых он не мог перестать думать, с которыми не переставал знаться, за которых не мог не переживать просто потому, что перестал любить их дочь, сестру, тетку…
И, конечно, острая игла трагедии, впивавшаяся в самую уязвимую точку его живота при мысли о Майе. От которой ничего не осталось. Разве что родители, которых он почти не знал, брат, которого видел, но мельком, только на свадьбе, да непримиримая лучшая подруга, обвинявшая Эдриана в смерти Майи. И еще эта кошка. Кошка, у которой сейчас не вышло привязать к себе молодую красавицу Джейн и которая поэтому все еще здесь, лежит себе, свернувшись, как аккуратный апостроф, в солнечном луче.
Эдриан пересек комнату и уселся рядом с кошкой, чтобы лучше ее рассмотреть. Майя с ней носилась, все время говорила про нее, покупала дорогие лакомства и игрушки, с которыми Билли никогда не играла. Он ошеломленно наблюдал за женой. Однажды, еще за несколько недель до свадьбы, он, не дожидаясь ее вопроса, сказал, что мог бы позволить себе еще одного ребенка.