. Выглядело это настолько мерзопакостно, что даже Грюц, любитель всякой чернухи, не смог смолчать и поинтересовался:
— А что ж Вы сами-то им служили, раз они такие лицемеры?
Это была чистая правда. На третьем курсе именно этот преподаватель хвастался, как в молодости работал при Храме помощником гида. Сейчас, услышав вопрос, он поперхнулся, побледнел ещё сильнее, и, заикаясь, забормотал:
— Я… я… был молод и наивен. У меня не было выхода, с работой в те времена было трудно, и я был вынужден…
По амфитеатру пробежало оживление. Об огромном конкурсе на каждую должность работника при Храме знали все, вплоть до младших школьников. Мне стало настолько противно, что я встал и вышел вон. Настроение было поганое, хотелось плюнуть на всё и уехать домой. Наверное, так я и сделал бы, если бы следующим часом у меня не была "дройдная анатомичка". С "препаратами" мы работали, разбившись на бригады, и я имел основания опасаться, что в моё отсутствие ребята отвинтят что-нибудь у нашего дройда, а обратно не поставят. Не потому, что не умеют – в нашей бригаде из шестерых в предмете нормально разбирались трое, считая меня. Просто никому из них не было жалко древнюю машину ни на децикред. Несколько результатов титанических усилий других команд, где троечников было больше, уже громоздились у дальней стены грудой разобранных доспехов, годных только на утиль. Накануне я снял с одного из тех бедолаг плечевой сустав, припрятал в инструментальном ящике и сегодня собирался поставить его на нашу "стражницу" взамен повреждённого.
— Почему у меня возникает подозрение, будто ты собрался её запустить? — спросил один из напарников.
— Потому что так и есть, — тихо сказал я, закрепляя на суставе металлическую "кость" плеча. — Тебе разве не интересно? Давай сегодня после лабораторки? Выкатим её на задний двор и включим.
— В принципе, можно. Надо только дождаться…
Договорить он не успел, у меня зазвенел комлинк. Осока? Я торопливо вытащил мини-проектор, включил. И увидел Рийо.
— Алекс, ты можешь говорить? — спросила она. Фигурка на таком проекторе крохотная, выражение лица разобрать трудно, но голос сообщил мне достаточно. Я бросился в дальний угол, подальше от всех. Сказал:
— Теперь могу.
— Осока арестована.
— Что?? — спохватившись, что от изумления и возмущения почти заорал, я понизил голос: — За что? Когда? Кем?
— Ничего пока не известно, знаю лишь, что поехала в Зиндан, там её и взяли под стражу.
— Я сейчас приеду!
— Выходи на стоянку университета, я уже на подлёте.
— Да. Приземляйся в секторе номер один, преподавательском. Там всегда есть место, — посоветовал я. И кинулся к столу за вещами.