Вместе закончив Климтов кофе, они поехали в Подмосковье.
Хорошо возвращаться в родной город с деньгами и в хорошую погоду. С последним Юле как-то не повезло — шёл мокрый снег, дул промозглый ветер — зато с первым проблем не возникло. Обычно у неё в карманах валялись смятые рублёвые купюры на случай внезапного приступа ностальгии. Вот и сейчас, выудив из недр пиджака пятитысячную, она смогла обеспечить им комфортабельный проезд на такси вместо ужаса метро и электричек. Тосковать по родной земле в кожаном салоне мерседеса гораздо приятнее и, пожалуй, намного проще, нежели в семичасовой давке, уткнувшись в плечо давно нестираного пальто, принадлежащего кому-то столь же усталому, как и ты.
— Скучаешь по дому? — спросила Юля у Климта.
— Я не считаю место, где я родился, своим домом, — ответил он с улыбкой, которая как-то не вязалась с тем, что он сказал.
В паре сотен метров от того места, где голубыми ошмётками в воздухе болталась портальная активность, находилась съёмочная площадка какого-то второсортного фэнтезийного фильма, а сама ферма оказалась неприбранной, маленькой, фактически деревенским домом с хлевом, где обитали громко блеющие козы. Хозяин, мужчина с жидкой седой бородёнкой, сам чем-то похожий на своих питомцев, встретил гостей, как родных — угостил чаем и сливовым вареньем в липкой пятилитровой банке. Убедившись, что угощение пришлось по вкусу (оно не пришлось), он начал свой рассказ:
— Я уж сижу, не хожу никуда, только козочек своих стерегу, но только выйду, простите меня великодушно, облегчиться, как они хвать козу, да и след простыл.
Климт раскрыл блокнот размера А4 и принялся записывать показания. Их подход к опросу свидетелей выработался сам собой и действовал, надо заметить безотказно. Пока Климт увлечённо строчил в своём гигантском блокноте, похожем на древний гросбух, Юля смотрела опрашиваемому прямо в глаза на протяжении всего разговора.
— Кто они? — спросил Климт.
Мужчина захлопал глазами и переспросил:
— Они?
Климт уставился в свой блокнот и серьёзно процитировал:
— Вот вы говорите: «… они хвать козу…» О ком вы?
— Так это… — он растерялся. — Чупакабры.
Юля закатила глаза. Только любителя Секретных материалов им не хватало.
К концу третьего дня Иоланде с помощью десятка младших жрецов удалось разморозить льдину. Тело юного военного отдали родителям для сооружения посмертного кристалла. Мне ещё предстояло впервые увидеть эту прекрасную, леденящую душу традицию прощания с мёртвыми.
Иоланда несколько дней на занятиях не появлялась, её вообще не было видно во Дворце. Пока не было Иоланды, Вадим не показывался из своей комнаты, поэтому я в одиночку изучала геральдику эпохи Периитов и прочую нудную чепуху. Когда Иоланда наконец вышла из своей комнаты, она выглядела нездоровой, утомлённой, казалось, что сильна магия вытягивает из неё красоту. Может, так оно и есть. У всего есть своя цена. Какую приходится платить за местное колдовство, я пока не познала на себе.