Рогофф открыл дверь и переступил порог комнаты.
В спальне горел лишь ночник над кроватью. Полицейский фотограф снимал нечто красное, распластанное на постели, и от постоянных сполохов вспышки на стенах прыгали, корчились громадные угловатые тени. Желудок Рэнди в ответ сделал попытку скорчиться, а память немедленно вернула ее на годы назад, в жаркие июньские дни, когда ветер задувал с юга и город наполнял смрад от скотобойни.
Фотограф щелкал объективом, то озаряя комнату ярким светом, то погружая ее в сумрак. Над трупом склонилась коронер.
Заметив, что вспышки белым пламенем отражаются от потолка, Рэнди подняла голову: прямо над кроватью было закреплено большое зеркало. В нем с еще более ужасающей реальностью отражалась постель и распростертая на ней мертвая женщина: вместо лица – красные веревки мышц, из-под которых кое-где проглядывают белые кости; темные, но уже ничего не видящие глаза широко открыты. Несомненно, жертва до последней секунды видела в деталях все, что делает с ней убийца, как видела и свои глаза, устремленные к потолку.
Снова полыхнула вспышка, и на запястьях и коленях убитой вдруг холодно блеснул металл. Рэнди на секунду опустила веки, затем глубоко вдохнула и подошла к кровати.
– Кандалы точно такие же? – спросил Рогофф.
– Да. И, кстати, взгляни на это. – Коронер Куни, вытащив изо рта незажженную сигару, воспользовалась ею как указкой.
Рэнди, вглядевшись, различила на освежеванной плоти, рядом с браслетами кандалов, темные неровные полосы, от одного вида которых становилось больно.
– Жертва сопротивлялась, – предположил Рогофф. – Вот кандалы и разодрали мышцы.
– Тогда бы ты увидел глубокие раны с запекшейся кровью, – отметила Куни. – А на запястьях и коленях жертвы, там, где ее касался металл, явственные ожоги. Ожоги третьей степени. И у Соренсон обнаружены такие же. Похоже, убийца, сковав своих жертв, раскалял кандалы добела. Сейчас металл уже остыл. Прикоснись и убедись в этом сам.
– Нет, спасибо, – отказался Рогофф. – Мне достаточно и твоего слова.
– Минуточку, – подала голос Рэнди.
Коронер, как бы заметив ее впервые, недовольно поинтересовалась:
– А она что здесь делает?
– Долгая история, – ответил Рогофф. – Мисс Уэйд, сейчас здесь проводится полицейское расследование, и вам бы лучше…
Не дослушав его, Рэнди задала вопрос Куни:
– У Джоан Соренсон были такие же ожоги? Там же, на запястьях и коленках, где кандалы соприкасались с телом?
– Да, – ответила Куни. – И что с того?
– Что вам пришло на ум? – нетерпеливо спросил Рогофф.
Рэнди, переведя взгляд на полицейского, промолвила: