Средневековая Европа. Восток и Запад (Бойцов, Виноградов) - страница 166

Таким образом, есть все основания утверждать, что господство сравнительно терпимого или сравнительно индифферентного отношения русских властей, духовенства и общества Московского государства в XV–XVII вв. к неправославным религиозным традициям – это установленный исследователями факт российской истории, каким бы ни было отношение к факту современной, отмеченной постмодернизмом историографии. Однако ответа на вопрос, какие причины или корреляты сделали такую ситуацию возможной, пока не найдено. Тем не менее компаративистский взгляд на западнохристианскую и древнерусскую модели взаимодействия с исламом и другими нехристианскими традициями позволяет предположить, что именно конфессиональные факторы (а не политический прагматизм, геополитические обстоятельства, нехватка ресурсов, низкая плотность населения и социальных связей и т. п.) каким-то образом связаны со сложившейся в Московской Руси системой представлений, дискурсов и практик, касающихся «иноверцев». Некоторые другие существенные различия между православными и западнохристианскими культурами в том, как понималась религиозная терпимость и нетерпимость, достаточно очевидны и известны. Идея крестовых походов и священной войны против неверных никогда не имела в Византии и России того же значения, что и на Западе[561]. На христианском Востоке чаще всего отвергалась мысль о религиозной необходимости и оправданности насильственного обращения нехристиан в христианство.


Вопрос о «ереси», отступничестве от христианства – более сложен[562], но и тут отсутствие каких бы то ни было попыток ввести инквизицию очень показательно. Этот особый – по сравнению с Западом – взгляд на «иноверца», судя по всему, был передан Византией православным культурам Балкан и европейского Востока.

Соответственно гипотеза о существовании востпочнохриапианской модели религиозно-культурного плюрализма нуждается в дальнейшей разработке.

IV. Послы и государи

Михаил Бойцов

Различные взгляды на посольство Ивана IV к императору Максимилиану II В 1576 г.

Новые подходы к посольскому делу

Обмен посольствами всегда служил не только политическим, но и информационным целям. Обе стороны – как отправлявшая посольство, так и его принимавшая – старались оценить своего контрагента по меньшей мере по двум аспектам: какая угроза может от него исходить, и какую выгоду можно от него получить. Хотя такой «базовый» набор задач и не настраивал на составление подробных и вдумчивых описаний партнеров, он все же требовал от обеих сторон определенных усилий по освоению знаковых и символических систем, принятых у «другого». Посольский церемониал должен был облегчить взаимопонимание, вводя разных участников в единое пространство общих правил. Однако и сам этот церемониал в XVI столетии вряд ли мог уже быть как всеобъемлющим, так и общеевропейским, так что даже в его рамках порой приходилось прибегать к отчаянным импровизациям, чтобы не сорвать забуксовавший было диалог, или же ясно выразить мысль, которую другая сторона никак не желала замечать