*****
А через пару дней, появилась так сказать, первая ласточка. Ближе к обеду, когда мы с плотниками и еще парой мужичков усиленно претворяли в жизнь полосу препятствий, примчался красный как вареный рак, запыхавшийся Федот.
- Барин!,- не в силах что то выговорить, он махал рукой в сторону усадьбы.- Там это... Тово...
- Чево тово? - передразнил я его, в стиле Василия Алибабаевича.- Отдышись сперва, а потом уже докладывай.
- Сосед Ваш, Воронков Василий Петрович изволил приехать. Сказали с визитом...
- Ну блин...- я разогнулся держась за спину. - Невовремя то... Ладно, пойдем. Заставлять соседа ждать, это моветон. Но бежать не будем, а пока идем, выкладывай про него все что знаешь.
Знал Федот не очень много. Воронков был моим ближайшим соседом и являлся отставным военным. Два года назад похоронил жену, и теперь растил троих детей. Дочь Ольгу восемнадцати лет, и сыновей Никиту и Петра шестнадцати и четырнадцати лет. Своих крепостных зря не тарзанил, но и держал в строгости. Так что его мужички рассупониваться даже и не пробовали. Что кстати интересно, не знаю почему, то ли из литературы, то ли еще из за чего, но у меня раньше было мнение что в царской России, простой народ только и делал что заливал свою несчастную долю водкой в кабаках. Однако оказавшись здесь, понял что мягко сказать ошибался. Ну в городе может и пили, а по крайней мере в Кабановке, не очень то. Хотя когда? Даже мне, бездельнику и эксплуататору, катастрофически нехватало времени, а что уж говорить о мужичках? И там и сям, и в поле и дома... Может по выходным и прикладывались, чего не видел, того не видел. Но до синьки и до белочки не доходил никто. Как и не носили их жены темных очков, прикрывая "фонари", не только потому что очков не было, а и "фонарей" в наличии не наблюдалось.
Внешне, мой сосед был похож на графа Воронцова, из сериала "Институт благородных девиц". И осанкой, и манерой держаться, и даже усами. Да и в фамилиях, разница была только в одной букве. Поздоровавшись, он выразил соболезнования по поводу смерти папеньки, осведомился о моем здоровье, попутно слегка пожурив в том смысле, что в любых самых трудных ситуациях, жизнь продолжается и не стоит поддаваться расстроенным чувствам. Оппа... Это что выходит, он в курсе моего тарана? И похоже решил, что имела место попытка суицида? Хотя кто знает, что на самом деле было с настоящим Кабановым? Может и прав Воронков, в своих умозаключениях...
Нет, ну как так? Телефонов не изобрели, о ликбезе еще даже и мысли нет, что бы письма писать, а все обо всех знают. Приняв мои заверения что валить головой деревья больше пытаться не буду, Василий Петрович стал расспрашивать о Митяйкиной речи. Как и Федота, его интересовали темные времена. Как в телеигре, "Что? Где? Когда?" Пришлось повторять свою версию о то ли сновидении, то ли озарении. Воронков задумался.