- Почему еще? Вы что ему там, зубы выбили, или язык отрезали?
- Ну, Владимир Сергеич, мы что эта... звери что ль? Пальцем не тронули, он же сам пришел! Просто он, ну вроде как башкой не здоров. На нас все смотрит как баран, да квакает только...
- Как это квакает?
- Ну эта... Пурква, да пурква...
- Пуркуа, балда! Что в переводе с ихнего,- почему. Ладно, ведите его сюда. Только не забудьте глаза завязать. Больной он, не больной, а бдительность,- на первом месте.
- Будет сделано!- Лихо развернувшись на пятках, Антон умчался.
Да уж, видок у вояки оказался еще тот... Мало того что он был не в порядке психически, так еще и был побит и довольно таки оборван.
- Кто постарался?- я обернулся к конвоирам.
- Да мы то чо? - Чирков замотал головой.- Я ж говорю, мы его пальцем не трогали! Мы сидим, наблюдаем, а он вот такой как есть и чешет на нас! Вы как учили, я ему по хранцузски,- стоять, стреляю, а он на меня вылупился и давай своё пуркуа повторять. Не, это кто то другой его так потрепал...
- Ну хорошо, поверю. Можешь возвращаться.
Вздохнув, я повернулся к пленному. Да уж, вот он,- цвет Европы... Обмундирование в дырках, под глазом фонарь светит, губа расквашена... Да еще и "маляд" на всю голову. И что с ним прикажете делать? Воронкову, пленных обозников, вот только три дня назад отправили. И теперь снова, из за одного, гонять ребят? Надо хоть его в чувство привести...
- Ну что Федот, будем лечить парня? Тащи сюда самогон, и закусь не забудь. Да не сверкай ты глазами, я пить не собираюсь. Надо ему налить, что то ведь произошло такое, что у него башка с места съехала. А без закуски он помрет ведь с нашего питья. Они же во Франции своей все винишком балуются, да еще и разбавляют его немилосердно... Давай, давай, не стой на месте!
Секретарь удалился, вполголоса ворча, что на таких шаромыжников самогон тратить немыслимая роскошь, и будь его, Федота воля, для лечения хватило бы петли на ближайшей осине. Ну да пусть бурчит, это ж его коронная фишка...
Первые пятьдесят грамм, француз хлопнул как воду, даже никак не отреагировав. На блюдце с бутербродами вообще не посмотрел. Вторая стопка, заставила его сморщиться, и потянуться за закуской. А третья... После нее он посмотрел на меня уже нормальным, хотя и маленько пьяненьким взглядом... и разрыдался как малое дитя.
В процессе рыданий, он затараторил вполне осмысленно, и слушая его исповедь, я потихоньку стал наливаться злобой, так что к концу, уже готов был идти и резать всех попавшихся на тряпочки.