- Да говорю же - не трону я твое добро.
Кот, как и положено их роду, присел на задние лапы и задумчиво уставился на прохожего. Тому даже показалось, что зеленый глаз аж засветился на миг, словно изнутри. Но он списал это на блик заходящего солнца.
- Мрр. Не врешь. Только странный ты какой-то. Никогда таких не видал. - В интонациях, с которыми это было произнесено, внимательное ухо могло уловить некоторое удивление. - Так какой у тебя квест? Что ищешь-то?
- Себя.
- Вона как.
Теперь уже оба разноцветных глаза полыхнули внутренним огнем. И опять это можно было принять за блик солнца, если бы то уже не спряталось за деревьями.
- Мрр. Чем дальше, тем все страннее и страннее. И впрямь Вандерер.
- А откуда ты... - встрепенулся путник - Я ведь не говорил тебе своего имени.
- Не думаешь же ты, что я просто так здесь прохлаждаюсь? По работе мне многое знать положено.
- Так в чем же заключается твоя работа?
- Мрр. Как все запущено. Ладно. Пошли со мной. У нас тут междусобойчик небольшой намечается. Заморим червячка, а заодно и покалякаем.
Кот потянулся и пошел потихоньку к лесу.
Вандерер подумал минутку, затем не спеша поднялся, пошевелил плечами, поправляя перевязь с мечом и луком за спиной, забросил на плечо свой мешок и зашагал следом.
Еле заметная тропка вилась между стволов деревьев, проводя идущих по мягким коврам из мха, циновкам из мелкой, словно нарисованной на холсте, изумрудно-зеленой травки, дерюжкам из уже успевшей высохнуть травы с редкими еще вышивками из опавшей листвы, мягко-колючим матам прошлогодней хвои. Несмотря на то, что лес вокруг был совсем не редким и вверху красовался на удивление пышными кронами, выглядел он почти прозрачным. Место было из тех, откуда не хочется уходить. В таких местах дышится легко и вкусно. И не только легкие принимают участие в процессе дыхания, все поры тела и все чувства вместе и по отдельности с жадным благоговением вдыхают эманации спокойной величавой красоты природы и ничем незамутненного покоя.
Шли недолго. Лес открылся на небольшую полянку, оборванную невысоким отвесным берегом залива. От берегового среза до мелкой ряби на спокойной воде было с ладонь. Прозрачная бирюза залива почти не скрывала жителей этих неглубоких вод. На морском дне царил штиль. Справа и слева кусты орешника образовывали подрамник этой картины мариниста. Почти посередине поляны, метрах в трех от воды, лежал большой плоский камень, возвышаясь примерно на локоть над шелковистой муравой. Справа от камня, между ним и опушкой, была обложена булыжниками площадка для костра и лежала куча хвороста. Сам камень, очевидно, служил столом. На нем в туесках стояли ягоды, на листьях лопуха лежали фрукты, в большой деревянной миске красовались маринованные грибочки. Крупно напластанное сырое мясо на широкой дощечке истекало соком. В центре каменного стола, на почетном месте, расположился дубовый бочонок ведра на два в окружении нескольких деревянных же кружек. Тут же находилась пара глиняных кувшинов.