Первая мысль при взгляде на стол была - "белочку поймал". Правда, смысл ее куда-то ускользал. Однако белочка там присутствовала. И не одна. С пяток этих зверюшек деловито заканчивали накрывать стол к завтраку. Постояв немного с открытым ртом и решив для себя, что это все-таки не глюки, Вандерер решил не смущать рыжехвостых официанток и потерпеть с удовлетворением жажды.
Сходив в кустики, он отправился на берег. Кроме суетящихся у стола белок кругом не было видно никого, и человек решился искупаться. Как был, в одежде, он плюхнулся в воду, подняв фонтан брызг. Прохлада воды немного вернула ясность мыслям. Вынырнув и утвердившись ногами на песчаном дне, Вандерер стянул с себя намокшую одежду и, слегка прополоскав ее, выбрался на берег и развесил рубаху и штаны на прибрежных кустах. Затем, уже голышом, опять бултыхнулся в воду. Вдоволь наплававшись и решив, что гигиенических процедур достаточно, а также почувствовав, как разогретая купанием кровь разгоняет остатки похмелья, выбрался на сушу. Одежка была еще волглой. Но не представать же перед новыми знакомцами в чем мать родила. Тем более что среди них была женская особь. Пришлось натянуть одежду как есть. Поеживаясь, направился к столу. Белки уже завершили сервировку и удалились.
В желудке тихонько урчало. Вчера, не рискнув есть сырое мясо и рыбу, Вандерер вынужденно изображал из себя вегетарианца. Сегодня можно было исправить это упущение. Понимая, что вся остальная компания вряд ли предпочтет сырым продуктам обжаренные на огне, он решил позаботиться о себе. Развел костер, нанизал на оструганную веточку пару ломтей мяса и пристроил их над огнем. Когда купался, он заметил у берега садок с еще живой рыбой. Выбрав рыбину по своему аппетиту, почистил и тоже насадил на ветку и воткнул рядом с костром так, чтобы рыба понемногу поджаривалась, но не сгорела. Закончив с этим, присел рядом, изредка поворачивая мясо.
Мысли вяло ворочались в голове, все время возвращаясь к услышанному вчера о себе откровению. Как-то неуютно и неприятно было сознавать, что твое тело как бы и не совсем твое. Словно пользуешься чужой немытой ложкой. Хотелось в дорогу. Ходьба всегда его успокаивала, словно укладывая мысли в колею дороги. Вообще-то здесь его ничего не удерживало. Но было бы нехорошо уйти не попрощавшись с усадившими его за свой стол лю... Чуть не назвал их людьми. Да, по внешности это совсем не люди. Можно сказать нелюди. Но вот по внутреннему, так сказать, содержанию... Пожалуй, многим людям до них далеко. Ему почему-то так казалось.