И я улыбалась. У зеркала в холле я долго примеряла маски радости, восторга и хорошего настроения, а потом запахнула пальто, замоталась до глаз снудом и вышла в снег.
Все три мои одноклассницы были в дубленках, юбках и на высоченных каблуках. Переминаясь с ноги на ногу, они ждали меня у метро и с некоторым превосходством на лицах рассматривали проходящих мимо чешек. Такого же снисходительного взгляда поначалу удостоились и мои зимние кеды с видавшим виды рюкзаком. А потом Сашенько меня узнала и закричала на всю улицу:
— Кацура!!!
Раскинула руки и полетела ко мне. И в тот же миг мне стало стыдно за то, что я не умею забывать и прощать. Потому что школу мы закончили 10 лет назад, а школьные обиды все еще были живы в моем сердце, а радость моя от встречи с дорогими одноклассницами была совершенно неискренней.
— Сколько лет, сколько зим!
— Отлично выглядишь! Мирка, я тебя чуть узнала!..
По дороге в ресторан девчата щебетали, рассказывали о себе, вспоминали школу и одновременно засыпали меня вопросами. И даже еще до того, как мы дошли до места назначения, я поняла, что сегодня опять буду вдохновенно врать, потому что мысль о том, что придется говорить правду о своем беспросветном одиночестве и ловить на себе сочувственные взгляды, была болезненно невыносима.
Ресторан обдал парафиновым теплом и Новым годом. Полумрак, мягкий свет от свечей на столиках, резные стулья и грубо сколоченные столы в средневековом стиле…
— Миииир! Тут та-ак классно! — пропищала Ирка еще даже до того, как заглянула в меню.
— Слушай, а это точно нормальный ресторан? — уточнила Аня, подозрительно разглядывая это самое меню. — Что-то очень дешево… Мне говорили, что, если в Праге пиво дешевле 50 крон, то это не пиво, а моча…
— Аня, можешь мне поверить, — я с трудом сдерживала раздражение. — Найти в пражском ресторане мочу вместо пива довольно сложно. И даже если бы это кому-то все-таки удалось, думаю, владелец ресторана был бы распят, затем четвертован, затем посажен на кол, его тело повесили бы в назидание остальным на Староместской площади, а его дети были бы прокляты и преданы анафеме…
Одноклассницы захихикали, но пиво все-таки решили не брать. Впрочем, в хороший снежный вечер горячий сваржак пьется намного вкуснее. Может, из-за вина, а может из-за чего другого, но раздражение мое как-то неожиданно улеглось, воспоминания не были болезненными, беседа плыла размеренно сквозь вечер и снегопад. И мне даже было почти хорошо. До тех пор, пока Светка Мирончик вдруг не сказала:
— Ну, ладно, мы. А ты, Мирка, чего молчишь? Давай, колись, как ты тут живешь? Нашла себе, наконец, кого-то или все ждешь своего принца?