– Ну почему же, – улыбнулась Аркадия Васильевна и шевельнула пальцем, на котором висел бульдог, оказавшийся каким-то нужным датчиком. – Вполне представляю. Тем более, насколько я понимаю, там есть куда сбежать, если твоя болтовня начнет его утомлять. Я-то привыкла, а свежему человеку… Так что, Руди, ты можешь заранее себе в тамошних лесах выкопать земляночку… или берлогу…
– Арчи! – Он картинно сложил руки перед грудью. – Это просто счастье! Я всю жизнь говорил сам, работа такая. Говорил, говорил и говорил. А теперь я буду молчать и слушать Катюшину болтовню. Это же рай на земле!
– Адичка, – нетерпеливо перебила его Кэт, – там еще Балька в коридоре мается, надо бы его тоже к тебе пустить. А то парень аж с лица спал, так за тебя переживает. И, – она хитро-хитро прищурилась, подмигнула озорно, – там с ним девушка… Такое сияние от них – можно лампы не включать, электричество экономить…
* * *
– Ну что, мальчики? – Аркадия Васильевна после больницы выглядела неправдоподобно бодрой, даже вроде бы словно помолодела. – Пора вам заглянуть в семейные закрома?
«Мальчики» – Михаил с Балькой – переглянулись.
– Что, или забыли? Пора, пора. А то как бы не опоздать. Я, конечно, намереваюсь как минимум еще лет тридцать проскрипеть и даже постараюсь, но говорят: хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах. В этот раз – ложная тревога оказалась, а что там завтра – кто знает. И останетесь вы «над златом чахнуть», а меня-то уже и не спросишь, где оно, злато. – Она вдруг подмигнула. Да и голос, несмотря на мрачноватую тему, звучал очень весело, словно Аркадию после пережитого страха разговоры о смерти не пугали, а забавляли. Собственно, так оно и было, она сама на себя удивлялась. – Ну что, двинулись?
В подвале было сухо и прохладно. Три висящие по разным углам лампочки бросали на потемневшую от времени кирпичную кладку диковато пляшущие тени. Занимавший целую стену винный стеллаж, казалось, покачивается, готовый завалиться то влево, на яблочный ларь, то вправо, на три составленных друг на друга сундука, небольших, но внушительно старинных.
– Помогайте. Я и сама могу, но лучше вы.
Поснимали и сдвинули сундуки – неожиданно легкие.
Нагнувшись, она пошатала несколько нижних кирпичей, вытащила из-под винного стеллажа прихотливо изогнутый железный прут, сунула, казалось, прямо в сплошной кирпичный ряд, прут при этом погрузился довольно глубоко, на пару ладоней, не меньше, повернула туда-сюда, потом еще и еще, вверх, вниз, в разные стороны, словно собиралась провертеть в закаменевшем растворе дырку.