В течение двух последних веков Кадлингтон храбро бросал вызов яростным ветрам, налетающим с холмов, штормовым бурям и неистовым дождям. В суровые зимы имение лежало похороненным под толстым слоем снега. В это время покрытые льдом холмы были почти непроходимы, и тогда Дензил удалялся в Лондон или на роскошную виллу, которую снимал в Монте-Карло.
Однако весной и летом Кадлингтон сбрасывал с себя неприступную мрачность и расцветал красотой и великолепием. Замок выглядел очень мило и гостеприимно на фоне покрытых зеленью холмов, когда сады пестрели цветами и плодоносили свежими сочными фруктами. Это время Сен-Шевиот любил намного больше, чем позднюю осень, когда открывался охотничий сезон, но такие холодные, штормовые октябрьские дни, как сегодня, были очень редки.
Спустя несколько минут лорд окунулся в тепло и свет огромного вестибюля и, широко расставив ноги, встал у камина, в котором весело потрескивали дрова. Он снял перчатки и крикнул, чтобы принесли вина. Тут же появился молодой лакей, неся бокалы и графины. Напротив камина лежал огромный волкодав, настолько свирепый, что никто не осмеливался даже прикоснуться к нему. Это был любимец Сен-Шевиота. Собака поднялась и, дружелюбно помахивая хвостом, тяжеловесной походкой подошла к хозяину. Дензил взглянул на нее и похлопал по массивной голове.
— Хорошая собачка, хорошая, — проговорил он. — Куда же, черт возьми, все подевались? Замок словно вымер.
Сен-Шевиот чрезвычайно не любил оставаться в одиночестве даже на самое короткое время. Может быть, он питал отвращение к одиночеству подсознательно, ибо наедине с собой он имел довольно много возможностей для того, чтобы вспомнить, сколько зла совершил в своей жизни и скольких поступков ему следует стыдиться. Как бы то ни было, он любил компанию и впадал в прескверное расположение духа, оставаясь один. «Что ж, если особы женского пола сейчас отдыхают перед ужином, то пусть их отдыхают, — резонно решил он. — Может, после они станут повеселее».
Свирепый ветер и проливной дождь лютовали за окнами, а в Кадлингтоне было словно в каком-то ином мире, мире богатства и роскоши — огромного богатства рода Сен-Шевиотов. Просторный замок был буквально набит сокровищами. Очень многое досталось Дензилу от леди Маргариты, его бабки с французской стороны, которая была единственной наследницей своих родителей. Зал, где сейчас находился лорд, украшали изысканные гобелены баснословной цены. Восхитительные тяжелые занавеси из красной парчи на окнах были привезены из Парижа, висели здесь еще со времен первых баронов и никогда не заменялись. Некоторые легкомысленные детали их рисунков весьма забавляли и веселили Сен-Шевиота, увлекавшегося Парижем и его модами.