— Нет, — твёрдо ответила я, смотря в его глаза, которые горели яростным пламенем. — Если я пойду к ней сейчас, то не сдержусь и прибью мерзавку. Пусть посидит до вечера.
— Я… сказал… сейчас, — отчеканил он слова.
— А почему вы этого сделать не можете? — прищурила я глаза от неожиданно пришедшей в голову мысли.
Владыка дёрнул головой, стараясь овладеть собой. Через минуту, немного обуздав себя, он через силу ответил:
— Она уверена, что вы её убьёте и знает, что я её убить не смогу. Поэтому страх и удерживает её на месте.
«Твою мать, они действительно животные, — отчётливо поняла я. — Самец никогда не загрызёт самку. Инстинкты».
— Вот вам и ответ. За свою дочь я порву любого, а вы нет. Пусть знают и боятся этого. Она наказана до вечера, — отрезала я, выдёргивая свою руку.
— Да что вы о себе возомнили?!
— Она нанесла оскорбление моему ребёнку и мне решать!
— Здесь решаю я! — рыкнул Владыка. Похоже, скандал собирался идти по второму кругу.
— Кристиан? Вы чего кричите? Я вас из дворца услышал, — к нам спешил Андриан.
Мы замерли, сверля друг друга ненавидящими взглядами.
— Что происходит? Почему вы убить друг друга готовы, а леди Сузанна голосит на весь дворец, как по покойнику?
— Добрый день Андриан, — поздоровалась я, не отводя глаз от Люциана. Если по звериным законам это означает вызов, то пусть этот ублюдок не сомневается, что я бросаю ему вызов. Тот всё прекрасно понял и заскрежетал зубами, игнорируя кузена. Тогда решила ответить я: — Да как тебе сказать. Застала учительницу, взятую по рекомендации ключницы, бьющую мою дочь по рукам указкой. Сообщила этой гадине, что если она ещё раз поднимет на ребёнка руку, я её убью. И готова это даже сделать, если меня вынудят к ней идти. — С намёком ответила я.
Андриан охнул, а Владыка, с арктическим холодом в голосе, сообщил:
— Если вы сейчас к ней не пойдёте, то обещаю, вы пожалеете.
— Если вы заставите меня идти, то обещаю, пожалеет она.
— Следуйте за мной, или вам помогут дойти, — рыкнул он.
— Как скажете, — не стала упираться я.
— Кристиан?! — Андриан был ошарашен происходящим, но я не ждала от него поддержки. Мы с Владыкой дошли до черты, когда я или отстою себя и своего ребёнка, или он меня сломает. Ему плевать на справедливость. Пошёл на принцип и решил показать, что он здесь самые крутые яйца? Пусть пеняет на себя. В любом другом вопросе я не была бы столь категорична, но не когда дело касается моего ребёнка. Чтобы кто-то ещё посчитал себя в праве её бить? Да не бывать этому! Поэтому, когда он развернулся и зашагал в сторону дворца, я пошла следом.