– Мне нравится София, – сказал Калле.
– И мне, – согласилась Анника, пожалуй, совершенно искренне.
Анника еще долго сидела на диване с мобильником в руке, погруженная в тяжкие думы. Потом приготовила ужин, который не смогла есть, и писала свою статью, пыталась раскрыть собственные чувства так, чтобы они не оставили никого равнодушным. Потом посмотрела «Раппорт» и «Путешествие в мир старины», не понимая, о чем там идет речь.
Халениус разговаривал в спальне по-английски, она не знала с кем.
Анника сделала глубокий вдох, поднялась и пошла в детскую комнату. Гладила рукой игрушки и постельное белье, подняла пижаму Калле с пола. Вещи, которые она вытащила из гардероба, когда хотела отобрать ненужное, кучами лежали у торцевой стены. Она долго просто стояла там, впитывала в себя остатки детского присутствия из стен и прочих окружавших ее предметов, чувствовала дыхание сына и дочери, словно они находились рядом, невидимые и неслышимые.
И думала, думала, думала.
Инвалидность ничего не говорила о человеке сама по себе. Ее характер и душевные качества не зависели от левой руки, или ног, или глаз. Инвалидность была обстоятельством, условием, но никак не качеством.
– Анника! Ты можешь подойти?
Она уронила пижаму на пол и пошла к Халениусу в спальню. Он уже успел отложить в сторону мобильный телефон и, сидя в наушниках, печатал что-то на своем компьютере.
– Я слышала, ты называл имя немки, – сказала она и села на кровать.
Он выключил звуковой файл, снял с головы наушники и повернулся к ней.
– Ее выпустили, – сообщил он, – у шлагбаума, где их похитили. Она пошла назад в сторону Либоя, и ее нашел один из военных патрулей прямо перед городом.
Анника засунула ладони себе под бедра и попыталась разобраться, какое чувство испытала от услышанного известия. Облегчения? Несправедливости? Безразличия? Но так и не поняла.
– С ней отчасти обращались так же, как и с англичанкой. Охранники изнасиловали ее и оставшихся заложников-мужчин заставляли… хотя Томас отказался. И вожак похитителей отрубил ему левую руку своим мачете.
Анника посмотрела в сторону окна. Но увидела в нем лишь собственное отражение, как в зеркале.
– Утром ее посадили в автомобиль, катали несколько часов и выбросили у шлагбаума.
– Когда это случилось?
– Изнасилование? Вчера утром.
Томас потерял левую руку уже сутки с половиной назад.
Анника встала, пошла в гостиную и принесла видеокамеру.
– Ты можешь повторить это еще раз, пожалуйста?
Халениус посмотрел на нее. Она подняла камеру, проверила его изображение на откидном дисплее и подняла большой палец, чтобы он начинал.