Она закрыла глаза и попыталась представить себе Томаса где-то среди всего этого, далеко на юге. Его руки и лицо, белые волосы и широкие плечи, он находился там, но картинка все время ускользала от нее, тонула в царившем в кабине монотонном гуле, грохоте, с которым металлический корпус проходил сквозь воздушные слои.
Анника, вероятно, заснула снова, поскольку вздрогнула, когда пилот по громкоговорящей связи сообщил, что они начали снижаться к Найроби.
Экран снова ожил, на нем опять появилась карта с огромным самолетом. Снаружи по-прежнему царила беспросветная тьма. Если верить карте, они как раз сейчас пролетали над местностью под названием Нуакшот.
Она потерла глаза и посмотрела в окно. Опять не увидела никаких огней снаружи, но прекрасно знала, что там внизу находятся люди, жители города Нуакшот, обитавшие в безлунной темноте.
– Ты пропустила завтрак, – сообщил ей Халениус. – Я не хотел будить тебя, ты так сладко спала.
Анника потерла уголки глаз.
– Перепелиные яйца и холодное шампанское, я полагаю? – сказала она, поднялась и перешагнула через его колени.
– Они как раз зажгли табличку о ремнях…
– Я полагаю, им не понравится, если я написаю на их сиденье, – ответила она и направилась в сторону туалета.
Там внутри пахло дезинфицирующим средством и мочой. Она просидела на унитазе до тех пор, пока стюардесса не постучала в дверь и не попросила ее вернуться на свое место и пристегнуть ремень безопасности – они уже приземлялись.
Анника поковыляла назад, самолет покачивался и дрожал, ей ужасно хотелось пить, и она чувствовала себя выжатой как лимон.
– Все прошло хорошо? – спросил ее Халениус, когда она перелезла через его ноги.
Она не ответила.
– Как дела? Ты плохо себя чувствуешь?
– Я не знаю, смогу ли, – сказала она тихо, настолько тихо, что гул самолета заглушил ее слова.
Здание кенийского международного аэропорта Джкия состояло из одного плохо освещенного зала с очень низкой крышей. Воздух был спертым, пол покрывали серые пластиковые пластины, которые со временем приобрели где-то красноватый, где-то желтоватый оттенок. Потолок, казалось, давил ей на затылок, стены на руки. Она двигалась вперед в людском потоке. Томас был с ней, незримо присутствовал чуть впереди или позади, создавая ощущение дискомфорта. Халениус шел рядом.
Анника заполнила и желтый, и синий визовые формуляры, но сразу выяснилось, что в обоих случаях промахнулась, для нее речь шла о белом.
Ей пришлось оставить свои отпечатки пальцев на таможне.
Снаружи воздух оказался на удивление чистым и прохладным. Своеобразный запах жженых пряностей витал над улицей. Ночью прошел дождь, влага шипела на шинах машин. Рассветало, небо на востоке стало розовым.