— Может, жив еще, — голос Данко дрожал, — смотрите, я портки его нашел, — молодой дружинник поднял окровавленную тряпку, — и рубаха тоже здесь. Не раздевал же его змей перед тем, как…
Василий мягко положил руку на плечо молодому воину, помолчал немного:
— Так ведь и не сам же он разделся. Может, оборотни обобрали, как теперь узнать? Третьяк, а далеко отсюда до твоих ям?
— Да почитай пришли уже. По тропе вокруг холма часа два будет. Можно идти по долине ручья, что с холма как раз в падь к ямам стекает, вон оттуда у камня. Только там и днем-то ноги поломаешь, ежели оступишься, а уж в темени лучше и не пробовать.
— Тогда здесь и остановимся, не хватало еще прям в темноте на дракона вывалиться. Костер разведем. Оборотни к огню не подойдут, холм должен нас прикрыть, от ям Третьяковских незаметно будет. И будем надеяться, что все-таки наш крылатый приятель не прилетит ночью. В любом случае, спать, скорее всего, не придется. Всем оружие держать наготове.
Все подобрались, молчаливый Улаф потянулся к арбалету, даже священник храбро схватился за свой крест. Харальд поднял меч Бориса и внимательно его рассматривал:
— На мече кровь, — сказал он.
— Положи меч, — Данко рванулся к светловолосому, положил руку на рукоятку борисовского меча.
— Не трогай, — он смотрел исподлобья. Харальд напрягся, но меч отдал. Данко вложил его в найденные рядом ножны. Аптекарь, тоже поняв, что на мече драконья кровь, крайне этим заинтересовался, с тоской посмотрел на молодого дружинника, но подойти не рискнул.
— Значит, все-таки удалось Борису задеть нечисть. Эх, хороший был воин, только, получается, любовь его сгубила. Кстати, о мече, — подошел Василий. — Надо бы меч батюшке отдать.
— На что он ему, он же никогда в руках оружия не держал. Разве что оборотень сам напорется, или в спящего дракона воткнет, если смелости достанет подойти.
— А не будет меча — и не напорется оборотень. Все равно, хоть оборотни, хоть дракон, защищать его особо некому будет. Я бы его Аптекарю отдал, но тому он великоват.
— Мастеру Свену мы кинжал дадим, составом смазанный. Против оборотней хорошо будет. А против дракона уже не его забота.
Отец Варсонофий пытался отказываться, говорить, что мать церковь не позволяет сие священникам, никогда и ни в каких случаях, но, видимо, меч и ему самому придавал какую-то уверенность. Он быстро уговорился, взял меч неумело, за ножны, скорее как крест, но больше не отпускал, и в глазах его даже появилось что-то решительное.
Вместо одного большого костра разожгли несколько. Василий велел не садиться рядом, чтобы дракон одним ударом огненным не смог накрыть всех. Северяне сели своей кучкой, Василий с Третьяком — у второго костра, Данко и батюшка — у третьего. Далеко от обозначенного светом пространства тоже нельзя было отходить, так что все равно все сидели недалеко друг от друга. Палок приготовили — в костер совать, да волчьи шкуры палить. Батюшка прочитал короткую молитву, осенил крестом небогатую трапезу: хлеб и сыр.