Когда вышли братья на улицу (какая уж это улица, одна трава на ней), Мишка громко, не боясь, что его услышат, сказал:
— Не купит он приемника, в том-то и дело, что не купит, сквалыга он страшный. Сил нет смотреть, какой жадный. Ничего не выбрасывает, а копит и копит. Мучается в темноте, но даже батарейку экономит купить, я ему уже второй раз вставляю свою собственную. Он даже с женой своей из-за жадности поврозь питается. Поест, а потом еду в шкафчик на ключ запирает...
Брошенных деревень в их поездке попадалось немало, но это были все небольшие деревни, несколько домов. А вот одна попалась особенная. Шохов и название запомнил: Елганцы. Как же замечательно она стояла! Улицей вытянулась вдоль речки, окошками на воду, и сплошь в зелени, на крутом берегу. Дома были рубленые, высокие, без единого изъяна, не дома, а деревянные дворцы! У каждого — железная крыша, крытый большой двор, с колодцем, с сеновалом, свинарником и коровником, амбаром и другими нужными постройками.
Когда Шохов впервые вошел в такой дом, стоявший у края, даже не в дом, а крытый двор, он своего несдержанного братца одернул: смотри, мол, тут, видать, кто-то живет. На что Мишка лишь отмахнулся: «Никого тут нет, я точно знаю».
И Володька, который в этот день увязался с ними на своем мотоцикле, тоже подтвердил:
— Мы сюда уже ездили! Здесь никто не живет.
Шохов верил и не верил, уж больно все было как при хозяине во дворе: тележка на колесах, инструменты в углу, досочки, сложенные рядком, банки-склянки разные.
По ступенькам поднялись они в просторные сенцы. И тут все на месте, как в доме у самих Шоховых. Справа лабазня, ларь для муки, над ним полка с посудой, несколько сразу ламп «летучая мышь», самовар в копоти, старые учебники, портфель тут же, стеклянные разные банки и бутылки. Слева вход в избу зимнюю, справа в летнюю.
Не без робости, но и не без любопытства, стараясь не греметь дверью, словно боясь кого-то разбудить, вошел Шохов в жилое помещение: и тут все было на своих местах, и, более того, даже пол помыт и выскоблен добела.
Шохов огляделся, круглый стол, лавки, табурет, все самодельное и крепкое, буфетик, отгораживающий истопную, печь на деревянном основании с казенкой, а на ней семь пар валенок, поставленных рядком. Даже репродуктор на стене, электрический счетчик, подушечка со вколотой иголочкой на гвоздике и ухваты в уголке у печки...
Михаил, тот, конечно, сперва в чулан забрался, его всякие запчасти интересуют. А в чулане без разбора новое и старое свалено. Тут и сундучки кованые, расписные, кадушечки и туеса, корытца долбленые и тому подобное, а рядом карбюраторы, шестерни, а то прямо — головка цилиндра!