Князев не договорил — справа от них заработали два близко один к другому расположенных пулемета. Трассирующие и разрывные пули покрыли бруствер траншеи многочисленными разрывами. Оба машинально, по фронтовой привычке, пригнулись.
— Противник, надо полагать, станет изводить нас непрерывными атаками, — продолжал Князев. — Он ни за что не примирится с тем, что мы засели в его расположении. Следовательно, нам нужно готовиться к обороне.
Спокойствие парторга, неторопливость, с какой он прочищал срой автомат, вначале поразили Белова — парторг, кажется, и не огорчен тем, что они не смогли вовремя прибыть на плацдарм! Но рассуждения Князева были трезвые, и как ни огорчайся, ни досадуй на то, что не сумел выполнить приказ, а события развиваются своим чередом — надо действительно думать о том, как продержаться до вечера. Немцы, конечно, постараются выкурить их из траншеи.
— Что верно, то верно, Сергей Викторович, — спокойной жизни они нам не дадут. Траншею я обследовал, — она метров девяносто в длину. Это они вроде предполья начали мастерить, да не успели — рано заявились мы. Даже ходом сообщения с основной своей траншеей не соединились. Нам придется оборудовать ее для круговой обороны.
— Правильно. Мешкать нельзя. А к Мозуренко связного послать нужно: пока не рассвело, доберется до плацдарма.
Подошли командиры взводов, доложили о потерях, понесенных ротой при неудачной атаке. Самый большой урон понес взвод Сотникова.
— Значит, четыре убитых и семь раненых? — переспросил Белов.
— Так точно, товарищ гвардии лейтенант. Но трое останутся в строю, Ануфриев в том числе.
— Так, так… Хорошенькое дельце, — машинально обронил Белов. — А как твое самочувствие? Ожил?
Сотников расправил плечи, словно хотел удостовериться, точно ли он ожил после контузии, полученной на переправе.
— Вроде все в порядке, товарищ гвардии лейтенант.
— Ну и хорошо. А теперь слушайте, товарищи…
Белов разделил траншею на два участка, закрепил их за взводами, дал указания командирам о построении обороны, расстановке людей и непрестанном наблюдении за врагом. Приказал беречь патроны и гранаты.
— День будем держаться и оттягивать на себя силы врага. Атакующих подпускать вплотную. Еще раз приказываю беречь боеприпасы! Действуйте быстро. Остаток ночи полнее используйте.
Белов и парторг проводили заспешивших к своим взводам командиров и молча повернулись в сторону противника. Вражеская траншея затихла, там, видимо, тоже совещались, как лучше уничтожить гвардейцев.
— И вечно на войне все получается кверху ногами, — заговорил Белов, и в голосе его зазвучали грустные нотки. — Хорошенькое дельце. Командир батальона скажет теперь: «И переправиться-то толком не сумел. А я-то, мол, надеялся…»