…Блин, и как же мне предупредить Лга’нхи?
— Тог’оксу, — рявкнул я. — Беги как можно быстрее, скажи Лга’нхи или Гит’евеку, что верблюжатники готовят удар оуоо прямо по ним… Только по дороге в драку не ввязывайся.
Тог’окусу кивнул и помчался… Насколько это вообще было возможно в подобной ситуации. А верблюжья кавалерия уже начала разгон. Кажется, тот факт, что перед ними еще остались свои недобитые части, благородных рыцарей нисколечко не останавливало. …В принципе правильно, если ирокезы прорвут строй, погибнет куда больше народа, но вот я бы наверное так не смог, атаковать врагов сквозь собственные ряды…
Тог’оксу почти успел. Но почти не считается, разогнавшийся отряд оуоо вломился в наши ряды, и я с ужасом увидел, как после удара копьем падает Лга’нхи. Разумеется ирокезы бросились на выручку своему Вождю. Копья, дубинки, топоры и кинжалы на месте его падения замелькали с такой скоростью и такой интенсивностью, что со стороны это начало смотреться каким-то голливудским спецэффектом.
Я наконец очнулся от шока и, громогласно заорав, чисто рефлекторно шлепнув пятками по бокам Мнау’гхо, на шее которого сидел, придал ему направление на вражьи полчища и, пробившись во второй ряд нашей пехоты, стал разить копьем сверху вниз продолжающего напирать врага, бешено матерясь при этом и вереща сигнал «в атаку». Увы, но это сейчас было единственное, чем я мог помочь другу.
Оикияоо с противоположной стороны так же напевали тот же приказ, и встречные навалы фактически вдавили первые шеренги противоборствующих войск вплотную друг к другу. Мы давили строй на строй, пытаясь спихнуть врага с позиции или сбить с ног. Единственным, кто мог работать в этой обстановке копьем, был я, все еще сидящий на плечах своего верного коня. И это сразу почувствовали четверо-пятеро вражеских бойцов, которых я смог убить почти безнаказанно, пока в задних рядах аиотееков не заметили этой подляны, и там тоже не нашлись ребята, способные махнуть копьем.
Так что вскоре я и сам не столько разил, сколько отмахивался. Причем умница (впервые в жизни так его назвал) Мнау’гхо поднял свой щит как можно выше, закрывая от ударов свое лицо и мой живот, благодаря чему я, наверное, и выжил.
А вот в плотно сдвинувшихся передних рядах вместо копий в ход активно пошли кинжалы и дубинки, в результате чего, время от времени, после удачного удара в область паха или бедра или схлопотав дубинкой по голове, падал один из участников свалки, а давление задних рядов мгновенно вытеснял на его место стоящего сзади бойца, вынужденного теперь топтаться на теле истекающего кровью товарища.