При этом случае, склонясь над ее рукой, Поль прошептал:
— Могу ли я сказать, как вы прекрасны сегодня, принцесса?
На ней было темно-синее с серебром платье, цвет которого усиливал синеву ее глаз.
— Я в восторге, что нравлюсь вам, — ответила она по-французски.
Такова была их встреча. Уезжая, она сказала опять по-французски:
— Когда вы зайдете навестить меня, о непостоянный?
— Когда вы позовете меня. Я тщетно пытался застать вас.
— Вы получили приглашение на мой прием в ближайший вторник?
— И уже ответил, что почту за честь последовать любезному приглашению.
— Я не люблю Лондон, а вы? — спросила она, придавая оттенок значительности своей интонации.
— Он не лишен очарования. Поездка в лодке или велосипедная прогулка по Батерей-парку имеют свою прелесть.
— Как прекрасно это было бы, — сказала она, смеясь и вздыхая, — если бы только не попало в газеты! Я так и вижу в отделе светской жизни: «Прекрасная принцесса Зобраска была замечена в лодке на живописном пруду Риджент-парка с известным… что вы такое — политический деятель — с известным молодым политическим деятелем, мистером Полем Савелли». Скандал, неправда ли?
— Я должен удовольствоваться поцелуем кончиков ваших пальцев на ваших приемах, — позволил себе сказать Поль.
Она улыбнулась:
— Мы найдем выход.
На ее приеме, этом собрании сверкающих бриллиантами и орденами великих мира сего, она успела только обронить:
— Приезжайте завтра в пять. Я буду одна.
Мрак окутал душу Поля, когда он ответил:
— Невозможно, моя принцесса, я необходим полковнику Уинвуду в парламенте.
На следующее утро, страшно взволнованный, он позвонил ей; телефон стоял на письменном столе Счастливого Отрока в его кабинете в доме на. Портланд-плес.
— Это я, мадам, Поль Савелли.
— Что же можете вы сказать в свою защиту, Поль Савелли?
— Я у ваших ног.
— Почему вы не можете приехать сегодня?
Он объяснил.
— Но скажите полковнику Уинвуду, что вы нужны мне, — голос ее звучал властно.
— Будет ли это разумно, моя принцесса?
— Разумно?
— Да. Видите ли…
Он ждал ответа. Только электрический ток жужжал в его ушах. Он подумал, что она прервала не только этот разговор, но и всякую возможность разговора в будущем. Наконец, после нескольких секунд тревожного молчания, раздался голос, удивительно покорный:
— Можете вы прийти в пятницу?
— С радостью и восторгом, — слова бурно вырвались у него.
— Хорошо. В пять часов. И оставьте у входа вашу мудрость Джона Буля.
Она сразу оборвала разговор, и Поль стоял, озадаченный ее приказом.
В пятницу он явился в дом на Берклей-сквер. Он нашел Софию милостивой, но ироничной и настроенной оборонительно.