Я должна быть злой. Одинокой. Опустошенной от того, что он запланировал оставить меня здесь в заложниках. Но он прав. Как я буду маневрировать по своему маленькому кондоминиуму? И даже если Логан покинет женское общежитие, чтобы остаться со мной, я все еще буду в инвалидной коляске, которая точно не поместится в моей маленькой прихожей.
— Нужно закончить обход, но я пришлю медсестру с обезболивающими. И подругу, если она успокоилась, — доктор Эванс слегка улыбнулся мне, прежде чем выйти за дверь.
— Так значит, горячий парень? Грязные штучки? — Дрю сложил босые ступни одну на другую и закинул руки за голову, откинувшись на кровати. — Почему у меня такое ощущение, что ты говорила обо мне?
Мои глаза встретились с его пронзительным взглядом. Все, чего не хватает его образу, это низко натянутой бейсболки.
— Неа. Ты не мой тип.
Он окинул меня скептическим взглядом.
— Я по уши влюблена в блондинов с голубыми глазами, — съязвила я, погрязая в жалости к себе. Я зла на весь мир. Можно реветь до тех пор, пока не останется слез, но я боец. Опустошенный, но, тем не менее, боец.
Дрю подавил усмешку, затем вскочил на ноги и направился к двери.
— Сначала удостоверюсь, что твоя подруга не психует.
Через минуту Логан ворвалась в дверь, размахивая руками.
— О, хвала Богу.
Любой свидетель этой сцены мог предположить, что мы сестры. Обе натуральные блондинки с голубыми глазами. Но на этом наше сходство заканчивается. Я высокая, тощая и обычная, а Логан миниатюрная, соблазнительная и потрясающе красивая.
Кровать затряслась, когда она опустилась рядом со мной и крепко обняла меня.
— Ты в порядке?
— Я хорошо выгляжу? — пробормотала я ей в плечо.
Она отстранилась, и ее взгляд прошелся по мне. Именно тогда я заметила слезы, бегущие по ее щекам.
— Олимпийские игры?
Я покачала головой.
Она подняла руку к повязке на моей щеке.
— О, милая. Мне так жаль.
Я кивнула, пытаясь сдержать собственные вырывающиеся наружу слезы.
— Если бы у тебя не было переломов и ушибов, я надрала бы твою задницу за то, что ты бегала одна посреди ночи, ты же понимаешь, верно? — она вытерла глаза, убирая размазанную тушь.
— Понимаю.
— Но я люблю тебя и сделаю для тебя все, что нужно, — заверила она меня.
Мне удалось выдавить нечто, напоминающее улыбку.
— Это я тоже знаю.
Это последнее, что я запомнила, перед тем как провалиться в заполненные отчаяньем сны.