Ближе к концу июля случилось происшествие, удивившее весь магический мир Англии. Альбусу Дамблдору сама школа отказала в праве быть её директором. В тот день ничего не предвещало потрясений. Так как мадам Амбридж, после окончания учебного года, так и не смогла попасть в директорские покои, то министр Фадж отозвал ее из школы, если Хогвартс не принял её директором за то время, что она в нем руководила, значит, дальнейшее её пребывание там теряло смысл. Все решили, что Хогвартс остался верен предыдущему директору, и назначать нового — смысла нет. Поэтому, когда Дамблдор оповестил всех профессоров, что собирается провести педсовет и для этого прибудет в школу двадцать пятого июля, никто особо не удивился, а некоторые, например заместитель директора Макгонагалл, очень обрадовались. Но надеждам Светлого волшебника не суждено было сбыться. Через камин в кабинет попасть никто не смог, гаргулья к приказам и паролям осталась совершенно глуха, мало того, ни один из эльфов — домовиков, не появился на зов бывшего, как теперь уже все понимали, директора. Все его личные вещи, аккуратно сложенные в сундуки домовиками, замок, напоследок, перенёс к ногам директора. Отставка была полной и окончательной, и не подлежала никакому сомнению.
Дамблдор уходил из Хогвартса сильно разозленным, но против магического замка воевать было бессмысленно, лучшей и важнейшей, по его мнению, своей должности он лишился. Правда, оставалась вероятность, что директорское кресло займет его заместитель Минерва Макгонагалл, которой будет очень легко управлять, но это были сложности, которых он никак не ожидал. С чего замок, который он даже не воспринимал иначе, как груду старинных камней, а разговоры о разумности, как сказки для детишек, вдруг обрел собственную волю, он, не получивший необходимого воспитания, и не стремившийся понять и принять старинные законы, уразуметь так и не смог.
А во всей Англии, взбудораженной на следующей день статьей вездесущей Риты Скиттер, наступили очередные, неожиданные, но оттого не менее смутные времена. Фадж потирал радостно пухлые ручки, и министерство плодило кандидатуры на место директора с завидной скоростью хорошо отлаженного конвейера. В школе, что ни день, появлялись новые претенденты, потрясающие в своих руках очередным указом, но единожды проявивший свою волю и разум замок не пускал их, порой, даже на порог. Уставший от такого беспредела чиновничий аппарат решил пойти наиболее простым путем. Сам министр заявился в школу, вместе со свитой и журналистами, созвав, предварительно, всех профессоров, во главе с Макгонагалл и отправился к упрямой гаргулье. На министра злополучная статуя никак не среагировала.