Сразу после распределения директор, довольный как кот, поймавший мышь, взял слово и объявил, что в этом году не будет соревнования по квиддичу, по весьма приятной причине, Хогвартс будет проводить у себя Турнир Трех Волшебников. Очень ответственное мероприятие, в котором примут участие две крупнейших школы магии с континента, Дурмштранг и Шармбаттон. Хогвартс будет принимать у себя гостей, которые прибудут к тридцать первому октября и в тот же день состоится церемония открытия турнира. Участие в нем могут принять учащиеся, достигшие совершеннолетия, то есть семнадцати лет. На этом всех распустили по гостиным.
На душе у Гарри было тревожно. Особенно его не радовал новый преподаватель ЗоТИ, Аластор Грюм являл собой образец доблестного служаки, уволенного на пенсию по состоянию здоровья. Проучившись чуть меньше месяца у этого садиста — параноика, Поттер совершенно не горел желанием знакомиться с ним поближе. И садист — параноик — это не на пустом месте сделанное заключение. А как еще можно охарактеризовать человека, показывающего школьникам три непростительных на пауках на уроке, пьющего только из своей фляжки, и применяющего принудительную анимагическую трансформацию к школьникам. Драко отделался совсем не легкими ушибами, сотрясением мозга и переломом руки. Хорошо Гарри находился рядом и смог его поймать до того, как ему нанесли еще большие увечья. Крэбб и Гойл, потом, извинялись и говорили, что не могли пошевелиться, словно на них обездвиживающее наложили. Поттер пришел к выводу, что это вполне возможно. На Райвенкло потом долго обсуждали этичность такого наказания, правда возмущение поступком преподавателя в их рядах преобладало. Мадам Помфри тоже пришла в ужас, когда Гарри принес ей белого испуганного и избитого хорька, да и вызванная МакГонагалл возмущалась вполне достоверно. Только вот делу хода не дали, хотя в Попечительском совете об этом происшествии и показательном уроке с непростительными заклинаниями знали все. Единственным счастливчиком был Рон, как же, его врага так опозорили перед всей школой. В чем позор никто понять не мог, как и его восторженного восхищения этим преподавателем.
Кстати Грюм предлагал Гарри дополнительные занятия по своему предмету, но Поттер преподавателя поблагодарил, и вежливо отказался, сказав, что ЗоТИ его интересует мало, чары, трансфигурация и зелья, вот его интересы. А в остальных предметах ему вполне хватает школьной программы. Грюм хмыкнул, но настаивать не стал.
До тридцать первого октября времени оставалось все меньше и меньше, а собственная паранойя Поттера все сильнее активизировалась. Весь прошлый год она почти не давала о себе знать, видимо подсознательно, он понимал, что в ситуации с лжеБлэком ему ничего не угрожает. А тут он не мог никак сообразить, откуда грозит опасность? В школу приедут ученики из других школ, может кто — то затаил на него, Гарри, зло, за так называемую победу над Темным Лордом? Не слишком правдоподобно, но возможно, мало ли фанатиков на свете. В школе будет проходить одно из самых опасных соревнований, для школьников, оно было запрещено лет триста назад, из — за высокой смертности среди чемпионов, кажется, в тот год в живых из трех остался только один, да и тот калека. Но чем это может грозить, непонятно, участвуют в нем претенденты, достигшие семнадцати лет, ему же на три года меньше, выбирает артефакт, а не человек, так что подкупить его невозможно. Но беспокойство отравляет жизнь, нарастает ощущение опасности. И даже посоветоваться не с кем, Том в замке, а Снейп, ну как профессору объяснить собственные ощущения? Фактов — то нет, никаких. Промыкавшись с собственными ощущениями еще пару дней, Гарри не выдержал и котел на уроке зельеварения, послушно выдал фонтан в потолок. Все же неконтролируемые взрывы получались только у Лонгботтома, а Гарри старался максимально обезопасить себя и окружающих. Получив, совершенно заслуженно, отработку, вечером он, вздыхая и путаясь, рассказывал профессору о своем предчувствии. И что удивительно, профессор не отмахнулся, не стал язвить, а слушал внимательно и, словно, с чем — то сравнивал.