От складского городка в одну сторону, перекрывая на него вид, стояли конюшни, каретный сарай, казармы, солдатская столовая и наш с Эллпе домик. По другую — дома офицерского состава, дом начальника полигона, штабной домик, дом-общежитие штабных унтеров и ефрейторов, гарнизонный чипок и два учебных павильона, в которых можно одновременно рассадить до ста человек. Именно в таком павильоне, как я помню, устраивался доклад Вахмурки, а во втором — банкет для начальства.
Замыкали все это пространство, образуя некое подобие плаца, казармы и хозблоки для переменного состава. Сейчас они пустовали, но в них наряд постоянно подтапливал печи, чтобы совсем уж до сосулек здания не выстужать. На отшибе, согласно уставу не меньше двадцати пяти метров от крайнего строения, имелись примитивные сортиры — солдатский и офицерский отдельно и баня, совмещенная с прачечной самообслуживания. Баня топилась круглосуточно, помывка и стирка происходили по утвержденному графику. Между баней и казармой возвышался могучий штабель неотесанных бревен, которые наряд ежедневно распиливал и колол на дрова. Дров городок ел много. Но проблемой это не было — вокруг росла если не тайга, то близко к ней.
От учебных павильонов шли позиции, дальше них располагалось тактическое поле, а за ним мишенные директрисы, между которыми оставили неширокие полоски леса. Директрисы постоянно удлинялись — на дрова, но выдавалось все это начальником как улучшение собственными силами материальной части полигона для возможности испытаний дальнобойных орудий.
Называлось все это Королевский артиллерийский полигон. Он имел все права отдельной части, включая знамя, возле которого постоянно стоял вооруженный часовой в штабном домике.
Рядом со знаменем на простой тумбе располагался металлический денежный ящик, вскрывать который наш полигонный писарь, одновременно местный начфин, имел право только вместе с караульным начальником, для чего в ящике имелось два замка. А у начфина в звании унтер-офицера в наличии имелся только один ключ. Второй передавался начальниками караула друг другу при смене.
Именно эту сцену я и застал, явившись утром в штаб.
Мне показали кабинет субалтерн-офицеров — довольно просторную комнату, в которой сиротливо стояли всего два стола с простыми мраморными чернильными приборами, и представили сидевшему за своим столом Щоличу. Тот после дежурного «рад знакомству» показал мне мой стол и шкаф и отправился снимать пробу с завтрака на кухню.
После завтрака — чай, сахар, хлеб, масло, крутое куриное яйцо и пшенная каша — на плацу построили весь свободный от нарядов личный состав полигона и представили меня как второго помощника начальника. После этого капитан Многан отпустил подчиненных Щолича и сам ушел в штаб, бросив напоследок: