Громов обратился к Лизе, стоявшей у двери, и со слезами в глазах сочувственно посматривающую на хозяйку дома.
— А вы, Лиза, что скажете?
— На счет чего?
— Видели ли вы у Бориса Ивановича какие-то новые предметы, которые он мог привезти из командировки?
— Нет, ничего, — она замотала головой, а затем тихо заплакала. Вдруг она внезапно подняла голову, словно что-то вспомнила, что-то важное. — Ну как же, совсем забыла. Мобильный пропал, мы нигде не можем его найти.
— Чей мобильный? — с интересом спросил Громов.
— Бориса Ивановича, — ответила Лизавета.
— Ну зачем, Лиза, ты говоришь о таких пустяках, — возмутилась Людмила Федоровна. — Просто сотовый затерялся, где-то отыщется, это мелочи.
— Да, тогда почему он не отвечает? — не унималась Лиза.
— Наверное, аккумулятор сел, вот и все, — ответила Людмила Федоровна.
На следующий день утром Громов был в госпитале. Здесь обследовались и лечились только высшие чиновники и военные, работающие в Кремле. У доктора Черемных было свое отделение, которым он заведовал. За здоровьем Бориса Ивановича следил он. Больного содержали в отдельной палате.
В вестибюле госпиталя к Громову вышел доктор Черемных.
— Как здоровье пациента? — спросил Громов.
— Идемте, — тихо сказал доктор. — Я проведу вас в палату. Его состояние очень тяжелое.
Они вдвоем прошли по коридору, поднялись на лифте на третий этаж, дошли до двери палаты и остановились.
— Вы сами все увидите, — сказал Черемных. — Сейчас находится между жизнью и смертью, я бы сказал … — он запнулся.
— Что? В каком он состоянии? Что его поразило? — спросил Громов.
— Я не знаю, и забудьте все, что я вам сказал, — он оглянулся, словно он не хотел, чтобы кто-то его услышал. Видя, что они вдвоем в коридоре, продолжил:
— Ни между жизнью и смертью, — шепотом сказал доктор. — Я бы охарактеризовал его состояние … Тело его погибло или почти погибло, но его сознание еще борется.
— Поясните, доктор, что значит «погибло»? — спросил Громов, понизив голос, он решил тоже не говорить громко.
— Вы все поймете, когда взгляните на него.
Доктор открыл дверь палаты, и они вошли. Борис Иванович лежал на койке у стены, других пациентов не было. Громов и доктор подошли к койке. Борис Иванович лежал неподвижно, его лицо побледнело, щеки впали, и от этого они казались слегка темными, под глазами виднелись черные пятна. Но самое страшное и невероятное, это глаза. Веки были наполовину закрыты, виднелись мутные глаза, как у покойника.
— Обратите внимание, — начал доктор, — его зрачки расширены.
Громов нагнулся над своим начальником, и с состраданием и болью посмотрел на его глаза.