Оля стрельнула в меня недовольным взглядом и прижалась к Хэрмону.
– Х-х-хеллоу! – Она потерлась об него, как кошка, и бросила мне по-русски: – Дарья, не сиди сиднем, принеси нам кофе. И сбегай мне за сигаретами.
Потом залезла к нему в карман, попутно погладив по бедру, и, не глядя, кинула в мою сторону три долларовых купюры.
Я позволила бумажкам упасть на пол у моих ног, посмотрела на мистера Хэрмона, но тот промолчал. Возможно, ему было впервой и в кайф, что женщины борются за его внимание. Хотя не сказать, чтобы мы боролись конкретно за него.
Для Оли в мистере Хэрмоне заключались достаток и стабильность.
И я с него получала то же самое.
И ни одна из нас не хотела упускать своей удачи без боя.
– Ну, так каково ваше решение насчет отчета? – поинтересовалась я. – Нам нужно поработать вместе, чтобы в срок его подготовить.
Он посмотрел на стопку счетов на моем столе:
– Ты права. Сегодня надо с ним закончить.
Отлично. Очко в мою пользу. Мистер Хэрмон повернулся и обратился к Оле:
– У меня сегодня много дел. Пока-пока.
Но только он закрыл рот, она присосалась к его губам и прижалась к нему всем телом.
Я в качестве оружия употребляла английский, а Оля – секс.
Глаза мистера Хэрмона помасленели, Оля затянула его в кабинет, наградила меня с порога насмешливым взглядом и ухмыльнулась. Таки да, в этом раунде победа за ней. Она продолжала скалиться, а я стояла и сжимала свой будильник.
Свезло, что кухня пустовала и можно было посидеть и остыть. Спрашивается вопрос: а что меня, собственно, так разозлило? Неужели кража канцелярской мелочевки? А может, проблема с головой? Я долго смотрела, как текут минуты. А вернувшись на рабочее место, услышала из-за закрытой двери Олин ломаный английский:
– Дарья ленивая. Она ничего не делает. Пусть она уходит. Я буду лучше она.
Что это было с ее стороны? Наезд? Попытка переворота?
* * * * *
Я смотрела на свою пальму, на решетки на окнах и ждала, когда же ж на часах натикает пять. С правдой не поспоришь: я потеряла подругу, потеряла несколько месяцев на поиски заграничной должности, которую мне без рабочей визы никогда не получить. Как никогда не получить и любви – ни в Одессе, ни где-нибудь еще. И до кучи я, похоже, потеряла тот ажур, в котором мы с бабулей как сыр в масле катались эти месяцы.