– Не стоит благодарности. Мы тут живем очень скучно, поселеньице очень маленькое, от силы четыре тысячи душ, да и те наполовину вчерашние каторжники. Какая уж тут культура, – с театральным огорчением произнес Овсов. – Мы здесь живем на краю земли, все про нас забыли, столица за тысячи верст, и за неделю не доедешь. Никому до нас нет дела, – продолжил он.
Кумеда понял, что Овсов не чужд вольнодумству.
– Поверьте, дорогой Иван Наумович, я вам сочувствую от всей души. Такая жизнь очень печальна. Мы, японцы, не разбрасываемся землями, и наш император не позволил бы такого отношения к своим территориям.
Овсов улыбнулся.
– Говорят, император ваш огромный флот построил и на наш скромный островок глаз положил, – подмигнул он японцу.
– Что вы, дорогой друг, у нас и в мыслях ничего подобного нет. Мы, японцы, трудолюбивый и мирный народ, мы никогда не нападаем ни на кого первыми, а предпочитаем улучшать то, что уже имеем, – с показным возмущением, смешанным с удивлением, произнес Кумеда.
– То-то и оно, что все так про себя говорят, а потом – раз, – Овсов ударил кулаком о ладонь, – и война. И как тогда быть?
Кумеда не знал, как тогда быть. Он предпочитал вообще об этом не думать. Ему было все равно, он только хотел найти наконец этого чудо-мальчика и забыть про все это, как про ночной кошмар. Детство он провел на южной части Сахалина, как называли русские этот остров. Воспоминания о неустроенном быте, постоянной рыбной вони и холодной лачуге, в которой он рос, угнетали его.
«Что за народ, – подумал про себя Кумеда. – Живут на краю земли, за сотни верст от своего народа, холод такой, что мозг сводит, а их каждого философствовать тянет».
– Мой дорогой Овсов-сан, наш император очень мудр. Он никогда не станет воевать с такой огромной страной, как ваша. Будьте спокойны, вам ничего не грозит, – вяло улыбнулся японец.
Он надеялся, что Овсов теперь отстанет, но тот не унимался. В городе не так уж часто бывали приезжие, тем более владеющие русским языком, и ему хотелось расспросить гостя о заморской экзотике.
– А правда, что ваш император – живой бог? – лукаво прищурился он.
– Наш император – прямой потомок Аматэрасу. Богиня-солнце породила наш блистательный императорский род, научила нас возделывать рис и ткать, – серьезно произнес Кумеда. Нельзя сказать, что он сам был абсолютно уверен в истинности этих утверждений, но решил не давать чужестранцу повода сомневаться в могуществе Японии.
– Стало быть, он и сам чудеса умеет творить? – не унимался Овсов.
– Само существование Японии является чудом и свидетельством того, что боги не забывают нас. Нашу страну много раз пытались завоевать, и всякий раз враги терпели неудачу. А наша страна с каждым годом становилась только сильнее. Разве это не свидетельство?