Жало и Морошко упали наземь. Жало придерживал рукой наспех перемотанную рану, которая еще кровоточила. Внезапно раздался звук, похожий на смех ребенка.
– Слыхали? – тревожно молвил Морошко. – Вроде как ребенок смеется…
– Глупости… Это сова была, – ответил, оглядываясь, Колесо.
* * *
Строго говоря, с Сахалина бежали многие, да только Родин, мыслями настроенный на поиски драгоценного мальчишки, был готов увидеть его след хоть в полете чайки, хоть в дрогнувшей еловой лапе. А тут еще признанный блаженный пророк прямо направил на поиски сбежавшего – не похищенного, не убитого, а именно сбежавшего ребенка.
Куда бегут? Вестимо куда – в тайгу. Не в море же и не на каторгу.
Родин отворил тяжелую скрипучую дверь, прогнал Марфу с ее готовностью отговорить его от «дурацкой затеи», используя свои женские штучки, и стал собираться в лес. Не то чтобы он надеялся найти ребенка под первым же деревом, но хотя бы какие-то следы, какой-то намек, зацепку. Все же с ним было двое взрослых мужиков, не могли не наследить – сломанные веточки, объеденные ягодные кусты, расплющенные поганки. Георгию не раз приходилось преследовать людей как в шумных городах, так и в непролазных чащах, и в душе его теплилась надежда, что сегодняшний поход хотя бы подскажет, в каком направлении двигаться дальше.
Он придирчиво осмотрел винтовку (не попала ли в ствол грязь, не сбит ли прицел), пересчитал патроны в подсумке, проверил ход затвора – вроде все в порядке. Не хотелось бы попасть впросак, оказавшись лицом к лицу с похитителями или лицом к морде с медведем. Есть, конечно, поговорка у бывалых охотников: «Если медведь решил тебя съесть, то он тебя съест», но добровольно скормить себя шальному хищнику Родин не планировал. Немного подумав, Георгий прихватил и трость со стилетом. Огнестрельное оружие все же могло подвести, а уж этой-то палочкой-выручалочкой он в свое время решил немало проблем и преодолел не одно препятствие.
Проглотив на ходу пару Марфушиных пирожков с грибами, Родин выдвинулся в путь. К лесу вела обычная проселочная дорога – замерзшая причудливыми сталакмитами грязь под ногами и припорошенные снежком сопки по бокам. Но полюбоваться видами не удалось – вдруг откуда ни возьмись налетел наглый студеный ветер, залез под уютный полушубок, сбил шапку с головы. Да, Георгий слышал про лютые сахалинские ветра, которые не то что под одежду пробираются – под самую шкуру залезают. Айны говорят: в черные дни, когда люди стараются не покидать свои жилища, ветра находят одиноких смельчаков и нашептывают им гадости, одурманивают, тащат в океан. Так, в недавнем урагане убило женщину. Безобидная пьянчужка выбралась в непогоду в поисках водки, так ее закрутило юлой, подняло да и шмякнуло об землю. Говорят, насмерть. В другой раз, Марфуша рассказывала, крышу с дома сорвало и сразу пятерых скосило. Но это она уже, наверное, сочиняет.