Откуда-то узнав о брифинге, появляется мадам Тулуз. Верно говорили о ней французские специалисты, что она, даже не присутствуя, знает, о чём говорят. На память приходят друиды и всё таинственное, связанное с язычеством. Возможно, это необыкновенное природное свойство, повсеместно утраченное в наш суетливый век, существует ещё у малых народностей.
Тулуз не чужда саморекламы. Именно с её слов газетчики вылепят миф о том, что проект выполнен всего тремя: ею и её ближайшими помощниками. Фирма-разработчик вообще не произносится, и нам неудобно перед Анцем.
Это нравится журналистам, особенно Коновалову, он напишет о «четкой, деловой выпускнице самой престижной во Франции Политехнической школы, двух инженерах и секретаре-машинистке», что координировали проект. Он напишет, что хорошо бы нам поучиться ведению дела, хотя от нас было людей ничуть не больше, и, наоборот, французской стороне следовало бы поучиться у нас, что впрочем они и делали. «И та же чёткая, энергичная мадам Тулуз возглавляет повседневную работу всех французских специалистов в Центре управления полетом», – продолжал Коновалов, эксплуатируя образ хрупкой деловой женщины, взявшей на себя бремя ведения проекта.
Реклама – двигатель не только торговли. Ещё не создан французский многоразовый корабль «Гермес», но уже готовится общественное мнение. Куда не глянешь, в газетах, журналах, на поздравительных открытках – «Гермес», «Гермес», «Гермес», и даже собранна из металлического хлама модерновая конструкция, называющаяся «Гермесом». Об «ЭРЕ» тоже начали писать и рисовать её ажурную конструкцию, хотя испытать её и этим утвердить ещё предстоит.
И вот, наконец, наступил тот особенный день, когда всё, что касалось и было предтечей, оказалось позади: согласования позади, и испытания позади, и выпуск массы нужных бумаг – документов и чертежей, чей вес куда больше веса собственно конструкции, а впереди всего лишь несколько часов от открытия люка до его закрытия, весь тот недолгий промежуток в несколько витков, которые проведут космонавты в открытом космосе.
К этому дню стали готовиться, и не только в полёте. Кретьен стал космонавтом, уже дважды летавшим на советской космической технике. Нужно обладать особым предвидением, чтобы, игнорируя здравый смысл, уверенно ступить на теряющуюся в сотне жизненных дорог тропу космонавтики.
«Я встретил сообщение о старте Гагарина в нашей авиационной школе в Авиньоне, – рассказывал Кретьен. – Когда я услышал о полёте, то, конечно, сразу подумал, что хорошо бы и мне слетать в космос. Пошел к командиру: как вы думаете, смогу ли я стать космонавтом? Тот рассмеялся: к тому времени, когда соберётся в полет французский космонавт, ты станешь дедушкой!»