— Ну для этого мы и мост через Вартаву сразу двойной ставили. На вырост. Но все упирается в нехватку щебня. Дорог сейчас строим много — везде он нужен.
— Дороги можно и окатанным булыжником мостить, ваша светлость, — подал я идею. — Как в городе на спусках. Горных рек у нас в достатке. Камней в них еще больше. Пустить на сбор голышей пленных. И гужевой скотине будет за что в гололед копытом зацепиться. К тому же булыжную дорогу и ремонтировать легче.
— Подай мне это предложение в письменном виде, не лишним будет. А то я, верный прогрессу, ставку сделал на механическую дробилку инженера Трезза с «Рецких машин». По выработке она сотню каторжников заменяет. Будем вторую уже ставить в другом карьере. Как заработает, так подумаем и над тем, чтобы трансмеридиальная железная дорога не отличалась от трансконтинентальной.
— Осмелюсь спросить, ваша светлость, почему все дороги строят к западу от Втуца, а на востоке такого строительства нет?
— А потому, Савва, что там нефть, рудники и основная промышленность, которую требуется подстегнуть в развитии. А то устал я отказывать заводчикам в переводе их предприятий во Втуц. А восток у нас чисто сельскохозяйственный. Практически сам на себя работает. Разве что на бочки для керосина дубы сводит.
Маркграф тяжко вздохнул.
— Плохо пока то, Савва, что половину экономики марки тянет на себе Дворец. Частной инициативы мало. Очень мало.
— А если льготными кредитами эту инициативу подстегнуть, ваша светлость? Создать специальный банк развития.
— Боятся брать кредиты мои реции. Консервативны слишком. На все покупки они копят. — Ремидий щелкнул крышкой золотых часов. — Однако пора ехать обратно. Савва, в твоем поезде с этим смешным паровозиком есть место, где можно поговорить, не опасаясь, что у стен есть уши?
Та-а-а-ак… Началось. Помнится, принц перед моими большими неприятностями почти с такими же словами ко мне обращался.
Место без ушей нашлось. Трехкупейный омнибус на чугунных колесах островной работы подошел лучше всего. Среднее купе заняли мы с Ремидием. Крайние — его охранники. В каждом купе пулемет. Ручной «Гочкиз».
Я кивнул на охрану, которая занимала свои купе.
— Они не подслушают, ваша светлость? Знают какие-либо языки, кроме рецкого?
— Будем говорить на таком языке, которого они точно не знают, — подмигнул мне маркграф.
Вперед пропустили правительственный состав с пустым салон-вагоном. Сами потихонечку почапали сзади него.
— Ну, здравствуй, дорогой товарищ, — сказал маркграф по-русски почти без акцента, едва мы вышли со стрелки на основную магистраль.