Не выйдет!
Автомат громко закашлял, посылая вперед пулю за пулей - каждая третья трассирующая, как принято. Сам безымянный парень уже исчез из поля зрения, но за ним стояли девушки - ничего, и они тоже сгодятся. Время словно бы замедлилось, и Билл Хойт успел еще рассмотреть, как одна из пуль тяжело ударила какую-то из девок в лицо, расплескивая кровь и осколки кости, а другая уже почти рванула белую ткань блузки, когда пространство вокруг будто схлопнулось, только круги пошли, как по воде, и все они исчезли окончательно.
Билл Хойт оглянулся безумными глазами - но дело было, видимо, в порядке, Рей, оправившись от шока, уже раздавал указания, вдали кто-то тревожно перекрикивался, слышался топот ног, завыла сирена - непонятно зачем, никто поблизости все равно уже не спал. Рейхардт стоял, нахмурившись, и даже не обратил внимание на подошедшего товарища.
- Ну, что сказать... - сказал он, обращаясь в пустоту. - Ну, не планировал я такого, не рассчитывал. Попробуй спланируй, когда средь бела... ну, пускай даже не дня... на глазах у пятерых здоровых мужиков исчезают люди, практически рассеиваются в воздухе - это как называется?
- Да один хрен, как это называется, - сказал ему на это Билл Хойт. - Одну девку я вроде как подстрелил, прежде чем они исчезли, можно сказать, капнул сукиным детям скипидара на хвост. Какие наши действия теперь?
- Действия... - пробормотал Рейхардт. Взгляд его сделался осмысленным. - Известно какие - погоня. Численное преимущество в судах и людях никуда не делось, да и недостачи с боеприпасами я не предвижу. Плюс у наших катеров баки залиты под пробку, а у них - пусты или около того. Собирай людей, прогревай моторы, никуда они от нас не денутся!
И уже отворачиваясь, уронил больше для себя, но у Билла Хойта, который в свое время отбыл два тура в Ираке и Афганистане, и немало повидал там, от этих слов по коже мазнуло чем-то морозным:
- И общаться мы теперь будем совсем иначе...
***
Примечание к части
В главе использованы стихи Леона Фелипе.
Глава 20, где становится ясно, что с наркоманами шутки плохи
Был у меня когда-то друг и однокурсник - армянин по имени Арташ. Как и положено людям его крови, веселый, горячий и очень, очень любвеобильный. В университете половина девчонок на потоке была с ним в тот или иной момент крайне близка, а другая, хотя и ничего такого не собиралась, но все равно поглядывала порой с живейшим интересом. Ребята ему, конечно, все жутко завидовали (включая меня), но парень он был добродушный, и ни с кем умудрялся не ссориться навсегда.